архитектуры в Западной Европе происходило независимо от Ближнего Востока, 
мнения археологов о степени культурного влияния в различных районах 
мегалитического строительства продолжали расходиться. Энтузиасты гипотезы 
«культурной диффузии» по-прежнему здравствуют, хотя и не принадлежат к 
основному руслу археологической науки. «Дети Солнца» возродились в новом облике 
стараниями Грэма Хэнкока и его единомышленников, утверждающих, что семена 
древней культуры в таких географически удаленных местах, как Боливия и Египет, 
были посеяны цивилизацией, некогда процветавшей в Антарктиде (см. «Смещение 
полюсов» в разделе «Пропавшие земли и катастрофы»).

Гипотеза «культурной диффузии», как и выдумки о древних астронавтах, несет на 
себе неизгладимый отпечаток расизма - пусть даже и неосознанного, - поскольку 
она отрицает способности древних народов и объясняет их достижения помощью 
высшей «расы хозяев». Однако некоторые интерпретации еще более откровенны. В 
случае с монументальными руинами огромного архитектурного комплекса Большого 
Зимбабве (государство Зимбабве, бывшая Родезия) намерения большинства 
теоретиков были совершенно очевидны.
Португальцы в XVI веке были первыми европейцами, услышавшими о богатом золотом 
городе Зимбабве - возможно, от арабских торговцев. Истории о баснословном 
богатстве продолжали распространяться, и Зимбабве (еще до того, как хотя бы 
один европеец увидел его) превратился в магнит для фантазеров и эксцентричных 
искателей приключений. В Библии упоминается о далекой «земле Офир», из которой 
израильский царь Соломон, правивший в X веке до н. э., вывез огромное 
количество золота для украшения своего храма в Иерусалиме. Отсюда пошла легенда 
о «копях царя Соломона», ожидавших открытия и дальнейшей разработки, а слухи о 
затерянном городе Зимбабве побудили многих провести аналогию между двумя 
историями.
Немецкий путешественник Карл Маух был первым европейцем, оставившим письменное 
свидетельство о посещении Большого Зимбабве, опубликованное в 1871 году. После 
короткого исследования заброшенного города Маух объявил, что это и есть 
Зимбабве, упоминавшийся в рассказах португальцев. Он был уверен, что высокие 
стены, мастерски сложенные из тысяч гранитных блоков, не могли быть работой 
коренных африканцев. Строительство задумали и осуществили финикийцы, торговые 
партнеры царя Соломона (см. «Финикийцы в Африке» в разделе «Путешественники и 
открытия»). Маух уверенно определил одно из зданий как копию храма царя 
Соломона, а другое - как дворец царицы Савской. Последним подтверждением для 
него послужил кусочек дерева из дверного переплета. Его запах напоминал аромат 
кедрового карандаша Мауха, поэтому он пришел к выводу, что кедровая древесина 
завозилась в Африку из Ливана, где жили финикийцы.
Британский археолог Джеймс Бент был первым, кто провел раскопки в Зимбабве в 
1891 году. Он пришел к выводу, что город был построен «гибридной» расой, 
состоящей из потомков африканских женщин и светлокожих завоевателей с Севера. 
Следующим был У. Г. Нейл из компании «Древние руины», которая в 1895 году 
получила подряд на разработку всех исторических мест в Родезии. Среди сорока с 
лишним систематически разграбляемых поселений работники Нейла сосредоточились 
на Большом Зимбабве, разрушая стены и вскрывая полы в поисках золота. Они 
выбрасывали все, что, по их представлениям, не имело коммерческой ценности. Не 
удивительно, что в 1902 году подряд компании Нейла был аннулирован. Руководство 
раскопками возглавил журналист Ричард Холл, составивший вместе с Нейлом отчет о 
проделанной работе, где утверждалось, что архитектура Зимбабве имеет явно 
финикийское или арабское происхождение.
Совершенно другая история появилась в 1905 году, когда египтолог Дэвид Рэнделл 
Макаивер приступил к настоящим раскопкам в Большом Зимбабве. В отличие от 
предыдущих разработчиков, он не выбрасывал разные мелочи и предметы 
повседневного пользования, найденные среди руин. Там было много привозных 
предметов, включая арабские и персидские бусы, сирийское стекло и китайскую 
керамику. Все эти иностранные вещи можно было датировать XIV-XV веком н. э. 
Фрагменты сосудов, обнаруженные Рэнделлом Макайвером, имели четкую связь с 
сосудами, которыми пользовались члены племенного сообщества шона, чьи селения 
располагались неподалеку от места раскопок. Слово dzimbabve на их языке 
означало «каменные дома».

Кропотливые исследования Рэнделла Макайвера показали, что Большой Зимбабве не 
только существовал на 2500 лет позже царя Соломона и финикийцев, но и почти 
несомненно был построен местными жителями. Радиоуглеродный анализ впоследствии 
подтвердил первоначальные датировки. Строительство города началось около 1100 
года н. э., а полного расцвета он достиг в XIV веке. Археологи сошлись во 
мнении, что вопрос о строителях Большого Зимбабве решен окончательно.
В 1965 году, после отмены закона, лишающего коренных африканцев избирательного 
права, мировое археологическое сообщество испытало новое потрясение: 
правительство Родезии начало возрождать расистские идеи о финикийском 
культурном вмешательстве. Археолог Питер Гарлейк, энергично возражавший против 
этой политики, был даже посажен в тюрьму, а затем выслан из страны, еще 
несколько специалистов были уволены. Лишь после 1980 года, когда черное 
большинство получило равные права с белыми, голос разума возобладал над 
эмоциями.
К сожалению, сходные идеи - такие, как настойчивые утверждения норвежского 
путешественника Тура Хейердала, что жители острова Пасхи не могли 
самостоятельно воздвигнуть огромные каменные статуи, - во многом основаны на 
старых предрассудках о строителях Большого Зимбабве.