страдала страна, вынужденная по прихоти фараона воздвигать для него гробницу, — 
все это отобразилось в преданиях, легендах, сказках. А сама пирамида служила 
памятником не только могущества царя, но и совершенных им злодеяний. Многое, 
конечно, с Веками забылось, приняло фантастические очертания, немало добавило и 
воображение, но неизменным осталось отношение к виновнику всех бед — Хеопсу. И 
неутомимый путешественник, «отец истории» Геродот, посетивший долину Нила в 
середине V в. до н. э., т. е. спустя более двух тысяч лет после смерти Хеопса, 
и побывавший там еще через четыреста лет автор «всемирной истории» (так 
называемой «Исторической библиотеки») Диодор передают, очевидно со слов 
проводников, что этот фараон «поверг Египет во всевозможные беды». Геродот 
рассказывает также «о подлости» царя по отношению к собственной дочери, которую 
он поместил в публичный дом, чтобы она собирала средства на сооружение его 
пирамиды, о ненависти, проявленной египтянами даже к его останкам.

Недоброжелательное отношение к Хеопсу проскальзывает и в памятниках 
художественной литературы. Примером тому может служить цикл сказок о фараоне 
Хеопсе и его предшественниках, дошедший до нас, к сожалению без конца и без 
начала, на папирусе, отстоящем почтя на целое тысячелетие от описываемых в нем 
событий и датируемом концом XVII — началом XVI в. до н. э.
2
. Здесь Хеопс выведен как жестокий деспот. Правда, писец, представитель 
господствующего класса, сочинивший или, скорее всего, записавший сказки, все же 
смягчил характеристику Хеопса по сравнению с тем, что рассказывали о нем в 
народе и что впоследствии услышал Геродот. И это вполне понятно. Ни один писец 
не осмелился бы ни в эпоху Древнего царства, когда, возможно, возникла сказка, 
ни позже, в эпоху Нового царства, когда она была записана на папирусе, наделить 
законного фараона — «сына Солнца» — столь отрицательными чертами, как сделал 
это простой люд.

Таким образом, историческая традиция свидетельствует о явной нелюбви народа к 
царям IV династии — династии «строителей пирамид». О ближайших преемниках 
Хеопса — Хефрене и Микерине — мы знаем очень мало. В период их правления 
продолжали сооружать пирамиды, но уже значительно меньших размеров.
Положение меняется при последнем фараоне этой династии — Шепсескафе, сыне 
Микерина. То ли ресурсы Египта были уже истощены, то ли недовольство стало 
слишком явным, то ли четыре года его, видимо бесславного, правления оказались 
слишком кратким сроком для строительства столь грандиозной усыпальницы, — но 
ему пришлось удовлетвориться более скромной гробницей, имеющей форму 
гигантского саркофага. Она выстроена не в Гизе, где находится пирамида его отца,
 а в Саккара, километрах в шести южнее ступенчатой пирамиды Джосера, и известна 
ныне как «мастаба фараун». Не исключена возможность, что отказ от ставшей уже 
традиционной формы усыпальницы в виде пирамиды и сооружение ее на новом месте 
указывают на какие-то трения, возникшие между Шепсескафом и могущественными 
жрецами города Она (греч. Гелиополя) — центра культа бога Солнца (Ра), 
возглавлявшего тогда египетский пантеон. В противоположность своим 
предшественникам — Джедефра, Хефрену (Хафра) и Микерину (Менкаура) — Шепсескаф 
не включил имя этого бога в свое собственное.
К власти пришла новая династия — пятая — и притом, видимо, мирным путем. Ее 
цари — Сахура, Ниуоерра, Нефериркара и их преемники, — как указывают их имена, 
вновь связали свою судьбу со жрецами бога Ра, не без активного участия которых 
они, вероятно, получили корону Египта. Но тем не менее фараоны V и VI династий 
строили свои пирамиды не в Гизе, а в иных местах (в Саккара, Абусире), и 
гробницы их по своим размерам никакого сравнения с пирамидами Гизе не 
выдерживают. Видимо, власть их уступала могуществу династии «строителей 
пирамид».
В дальнейшем искусство строительства пирамид постепенно деградирует. Цари 
периода первого распада Египта, правившие в насыщенные смутами и междоусобными 
войнами годы, не располагали для этого ни средствами, ни властью. Даже 
фараоны-завоеватели XII династии, вновь объединившие вокруг трона всю страну в 
эпоху Среднего царства (ок. 2000 — ок. 1750 гт. до н. э.) и сооружавшие для 
себя усыпальницы в Лахуне и Дашуре, в этом отношении уступали своим 
предшественникам времени Древнего царства. Их сравнительно скромные но размерам 
пирамиды складывались из кирпичей, иногда каркас из каменных стен заполнялся 
камнями, землей и песком.
Последние по времени пирамиды принадлежат фараонам XVII династии, завершившей 
период второго распада Египта (ок. 1750 — ок. 1580 гт. до н. э.). Они 
расположены вблизи Фив и представляют собой небольшие кирпичные сооружения, 
воздвигнутые над гробницами.

Многовековой опыт показал, что никакие пирамиды, сколь бы грандиозны они ни 
были, не в состоянии обеспечить посмертный покой их владельцам и противостоять 
предприимчивости и жадности грабителей. Поэтому фараоны XVIII династии, пожалуй 
самой могущественной за всю долгую историю Египта, предпочли прибегнуть к иному 
средству, чтобы оградить свои бренные останки от осквернения. Они полагали, что 
их лучше всего защитит тайна. Для них высекали гробницы на западном берегу Нила 
— напротив Фив, в уединенном и мрачном ущелье, известном ныне под названием 
«Долина царей». Но и тайна не уберегла от грабителей мумии фараонов ни этой 
династии, ни следующих — XIX и XX, также избравших для погребения западный 
берег Нила. Но это уже другая история, которую увлекательно рассказал известный 
археолог Говард Картер, открывший гробницу Тутанхамона