известно не так уж много. Документов, позволяющих установить последовательный 
ход событий в течение более или менее продолжительного отрезка времени, почти 
не сохранилось. Несколько лучше мы осведомлены об искусстве, архитектуре и 
религиозных представлениях того отдаленного времени, когда окончательно 
оформились основные отличительные черты великой египетской культуры — одной из 
древнейших в истории цивилизации.
К началу правления III династии процесс централизации государства достиг своего 
апогея. Соответственно усиливается и деспотическая власть царя, стоящего во 
главе огромного государственного аппарата со строго установленной, 
разветвленной и сложной чиновничьей иерархией. Он настольке возвеличивается над 
всеми своими подданными, что его перестают считать человеком и рассматривают 
как живого бога — «благого» бога в отличие от обитающих, по представлениям 
египтян, на небе «великих» богов, к сонму которых царь присоединяется после 
смерти. Даже слово «царь» не следовало произносить всуе, как и имя бога, и о 
нем можно было упоминать только в безличной или иносказательной форме. Дворец, 
где жил царь, именовался «Великим домом» — егип. «Пер-о». От этого слова 
произошло древнееврейское и греческое название египетского царя — «фараон». 
Рабами фараона считались в одинаковой мере и последний невольник и первый 
сановник. Фараон являлся верховным собственником всей земли и всего достояния 
своих подданных, жизнь и смерть которых зависела от его воли.
Поскольку царь выделялся среди всех прочих людей, усыпальница его также должна 
была отличаться от гробниц его подданных. И если гробницы фараонов двух первых 
династий превосходили прочие только величиной, убранством и богатством, то 
начиная с основателя III династии — Джосера — они выделяются еще и формой. Для 
него вблизи Мемфиса, в Саккара, была воздвигнута первая пирамида — ступенчатая.
Вплоть до конца минувшего века оставалось неизвестным, кому она принадлежит. В 
переходах и галереях, правда, изредка попадалось имя «Нечерхет», но ни в одном 
из дошедших до нас списков царей оно не упоминается. В 1890 г. немецкими 
египтологами Э. Бругшем и Г. Штейндорфом была опубликована надпись на стеле, 
найденной на острове Сехель у первого порога. Она относилась к позднему времени,
 но сообщала о семи голодных годах при царе Нечерхете. Однако рядом с этим 
именем стояло и другое — Джосер. Как известно, фараон при вступлении на престол 
принимал несколько имен. Нечерхет было одним из имен Джосера, который был давно 
известен, так как упоминался в труде египетского историка Манефона, написавшего 
в конце IV в. до н. э. на греческом языке историю своей родины.
Манефон широко пользовался архивами храмов, давным-давно утраченными. Он не 
только приводит имя царя, правда в его греческой форме — Тосорторос, но и 
сообщает некоторые важные подробности: «Тосорторос правил 29 лет. Во время его 
царствования жил Имутес, который благодаря своим познаниям имел славу Асклепия 
[греческого бога врачевания]. Он первым начал строить из тесаных камней».
Как теперь точно установлено, пирамида Джосера — действительно древнейшее в 
Египте, а может быть и во всем мире, каменное монументальное сооружение — была 
воздвигнута верховным сановником фараона Имхотепом, гениальным зодчим, врачом, 
автором поучений. Впоследствии он был обожествлен, и ему посвящали храмы 
десятки столетий спустя — при Птолемеях, когда греки отождествили его с 
Асклепием.
О следующих царях III династии, к сожалению, почти нет сведений. Они, видимо, 
оставались у власти не более полувека, после чего их сменила новая, IV династия.
 Основателем ее был Снофру, отец Хеопса (Хуфу), по повелению которого воздвигли 
Великую пирамиду — наиболее совершенное и законченное воплощение ничем не 
ограниченной, абсолютной, деспотической власти фараона.
Сплоченная на протяжении предшествующих веков в единое целое, страна завершила 
сооружение сети оросительных каналов и защитных дамб. Тем самым была выполнена 
основная задача, стоявшая перед государством. Теперь фараоны могли обратить 
почти все силы страны на прославление самих себя, на достижение еще большего 
великолепия при жизни и еще большего величия после смерти. Только в условиях 
абсолютной восточной деспотии, при бесконтрольной и безвозмездной эксплуатации 
подневольного труда десятков тысяч рядовых земледельцев и рабов, когда весь 
аппарат принуждения был поставлен на осуществление единой цели — выполнение 
прихоти одного человека, оказалось возможным сооружение таких памятников, как 
пирамиды. При оценке усилий, затраченных на их постройку (числовые показатели 
приводит автор книги), следует принять во внимание, что Египет в ту пору еще не 
знал железа и что обработка миллионов камней и их транспортировка производились 
вручную при помощи самых примитивных инструментов и приспособлений: рычагов, 
катков, наклонных плоскостей.
Огромное количество земледельцев и ремесленников, оторванных от 
производительного труда, от своих полей, мастерских, оемей, должны были 
отдавать все силы, а иногда даже и жизнь на сооружение «домов вечности» Хеопса, 
его ближайших преемников — Хефрена и Микерина — и последующих царей.
Можно легко представить себе условия, в которых жили рабочие, по остаткам 
раскопанного в 1890 г. известным английским археологом Флиндерсом Петри 
поселения в Лахуне (Фаюм). Здесь фараон XII династии Сенусерт II (нач. XIX в. 
до н. э.) воздвиг свою пирамиду. Поселок рабочих был отделен массивными 
глинобитными стенами от квартала, где обитали в своих виллах власть имущие. От 
30 до 50 жалких глинобитных хибарок умещалось на площади, равной площади дома 
какого-либо сановника. Обнаруженные под полом многочисленные детские 
захоронения показывают, что нужда и ужасающие гигиенические условия 
способствовали огромной смертности.
Нет ничего удивительного в том, что в народе на тысячелетия сохранилась 
недобрая память о Хеопсе. Жесточайший гнет, неслыханные повинности, от которых