пирамиды имели тайное мистическое значение.


Отец Ванслеб, немецкий монах, поступивший на службу Франции, посетил Египет в 
1664 г. и снова был послан туда в 1672 и в 1673 гг. Кольбером для переговоров о 
покупке старинных рукописей и медалей
80
. Ванслеб цитирует в своих описаниях древних и арабских историков и приводит 
высказывания Геродота о том, что под пирамидой, в подземелье, окруженном водой, 
поступавшей из Нила по каналу, находилась гробница Хеопса. Однако Ванслеб не 
сообщает никаких новых сведений, как и Лебрен, который, осмотрев пирамиды в 
1674 г., заявил, что он нигде не заметил ни одного иероглифа, о которых писал 
Мельтон. Лебрен снова повторяет, что тело царя, для которого была сооружена 
Великая пирамида, никогда в ней не было погребено.


Примерно в ту же пору Боссюэ написал для дофина «Рассуждения о всеобщей 
истории». Он обнаружил в рассказах современных путешественников, как и у 
древних авторов, подтверждение христианского тезиса о тщете мирских деяний, 
даже самых грандиозных, и развил этот тезис для своего царственного ученика. «В 
Египте, — пишет он, — еще совсем не знали больших сооружений, кроме Вавилонской 
башни, когда были задуманы пирамиды, которые по своим очертаниям и размерам 
являются торжеством над временем и над варварством. С той поры египтяне в силу 
присущего им хорошего вкуса полюбили солидные сооружения правильных пропорций и 
совершенно лишенные украшений. Разве не самой природой порождена эта простота 
линий, к которой так трудно вернуться, когда вкус испорчен новшествами и 
причудливой вычурностью? Как бы там ни было, а египтянам нравилась только 
гармоничная дерзновенность; они черпали новое и удивительное лишь в бесконечном 
разнообразии самой природы и гордились тем, что они одни сумели, подобно богам, 
создать бессмертные творения. Надписи на пирамидах отличались таким же 
благородством, как и сами эти сооружения… Но какие бы усилия ни делал человек, 
его ничтожество проявляется во всем. Эти пирамиды были гробницами. Однако даже 
власти царей, соорудивших их, оказалось недостаточно, чтобы быть там 
погребенными, они так никогда и не воспользовались своими склепами»
81
.

Менее чем через сто лет Роллен в «Древней истории» (т. I, гл. II, § 2) почти 
слово в слово приводит этот вывод Боссюэ и также цитирует высказывания Геродота 
и Диодора о Хеопсе и Хефрене. «Примечательно, — добавляет он, — что эти 
великолепные пирамиды, которые служили предметом восхищения всего мира, были 
плодом нечестивости и беспощадной жестокости владык».
Среди крупнейших исследователей пирамид конца XVII в. следует еще упомянуть де 
Карери, де Шазеля, Бенуа де Майе и Поля Люка. Два первых совершили путешествие 
в Египет в 1693 г. Де Карери утверждает, ссылаясь на писателей древности, что 
пирамиды бесспорно были гробницами, но он добавляет, что одновременно они 
предназначались и для астрономических целей. Кроме того, он пишет, что, по 
мнению арабов, в глубине колодца, находящегося внизу большой галереи пирамиды, 
имеется переход, ведущий к сфинксу. Это несомненно новый вариант версии, 
приведенной уже Тевено.
Жану-Матье де Шазелю, члену-корреспонденту Академии наук, было поручено 
произвести измерения и дать описание пирамид. Он весьма точно установил их 
местоположение, но результаты его работ не вышли за пределы узкого круга. Тем 
не менее через песколько лет посли его смерти Поль Люка ссылается на них, 
говоря, что в свете наблюдений, сделанных этим ученым, становится несомненным, 
что египтяне, сооружая пирамиды, преследовали лишь одну цель — «хотели чтобы 
они служили гномонами, ил солнечными часами, отмечающими при помощи теней 
обращение солнца во время солнцестояний. По-видимому, египтяне уже тогда 
практически использовали законы точной астрономии».

Бенуа де Майе, генеральный консул в Египте с 1692 по 1708 г., — первый француз, 
написавший беспристрастное исследование о Великой пирамиде
82
. Он, как и многие другие, сильно преувеличивает высоту пирамиды, считая ее 
почти равной длине основания (рис. 3), по впервые толково описывает 
расположение ее главных коридоров и переходов. Де Майе пришел к выводу, что 
гранитные плиты, заграждающие теперь лишь начало восходящего коридора, прежде 
занимали гораздо больше места, и поясняет совершенно резонно, что чрезмерная 
высота большой галереи вызвана необходимостью складывать в ней до момента 
похорон каменные блоки, предназначенные для завала верхнего коридора. 
Относительно расположенного подле большой галереи колодца, по поводу которого 
было придумано столько фантастических версий, де Майе, как и мы, полагает, что 
просто этим путем ушли рабочие, после того как завалили верхний коридор. Однако 
он выдвигает значительно менее удачную гипотезу о двух вентиляционных каналах в 
погребальной камере, утверждая, что они предназначались для связи с живыми 
людьми, замурованными вместе с умершим фараоном. Один из этих каналов, говорит 
он, позволяет передавать им пищу в «длинном ящике», который втаскивали при 
помощи веревок, прикрепленных к его краям, а второй служил для того, чтобы 
«вывозить нечистоты, которые падали в глубокую яму, специально вырытую для этой 
цели»