[484]
Как было обещано, Аварис вернули гиксосам. Однако народ Иерусалима, 
объединившись с «нечистыми египтянами», проявил жестокость в обращении с 
жителями Египта:



«те, кто видел, как они покоряли вышеупомянутую страну [т. е. Египет], и 
ужасающую злобу, в коей они были повинны, думали, что творится нечто небывалое 
по своей жестокости; ибо они не просто жгли города и деревни, но не 
успокаивались, пока не доходили до святотатства, сокрушив идолов и богов, 
зажарив тех священных животных, в честь коих прежде совершались богослужения. 
Они требовали, чтобы эти животные были казнены или забиты самими жрецами и 
предсказателями, которых, раздев догола, изгоняли из страны. Говорили также, 
что жрец, определивший их политику и законы, был уроженцем Гелиополя; что 
нарекли его Осарсифом в честь Осириса, — так именуют бога, почитавшегося в 
Гелиополе; и что, когда Осарсифа вынудили примкнуть к этим людям, он изменил 
свое имя и стал называться Моисеем».
[485]



После тринадцати лет, проведенных в изгнании, Аменофис вновь собрал свою армию 
и с помощью второй армии, которую привел его сын, Рамсес (прежде «Сет, которого 
также называли Рамессом в честь его отца Рамсеса»
[486]
), вступил в «бой с пастухами и нечистыми людьми, и разгромили их, и избил 
великое множество их, и преследовал их до границ Сирии».
[487]


Такой, отмечает Уэйгалл, предстает история в труде Манефона «Aegyptiaca». По 
мнению Уэйгалла, тринадцатилетнее правление Осарсифа-Моисея почти бесспорно 
соответствует «тринадцатилетней ереси Атона в Тель эль-Амарне».
[488]
Исследователь утверждает:



«80 тысяч нечистых людей, надо полагать, стали еретиками, поклонявшимися Атону. 
Их изгнание в каменоломни на восточном берегу Нила исторически вполне 
соответствует направлению переноса Эхнатоном столицы [sic] из Фив в Тель 
эль-Амарну».
[489]



Уэйгалл высказывает вполне справедливое мнение: поскольку Хоремхеб задним 
числом соотносит свое воцарение со смертью Аменхотепа III, становится ясно, 
почему Манефону казалось, что все эти события произошли во время правления 
одного царя, Аменофиса (Эхнатона), царствование коего вытеснило эпоху его отца 
— Аменхотепа III. Другими словами, некоторые из описанных Манефоном событий 
можно признать исторически достоверными, но разворачивались они в течение 
весьма длительного периода, начавшегося в последние годы правления Аменхотепа 
III и увенчавшегося деяниями Хоремхеба, который, по мнению Уэйгалла, и был 
фараоном, изгнавшим из Египта «прокаженных», «нечистых людей» и «пастухов».
[490]


Учитывая, что во главе «нечистых людей» и азиатского народа стоял египетский 
жрец из Гелиополя по имени Моисей, Уэйгалл предположил, что этот жрец родился в 
царствование Аменхотепа III и что, подобно Моисею из библейского предания, «он 
бежал в землю Мадиамскую в царствование Эхнатона».
[491]
Исследователь, таким образом, полагает, что фараоном, при котором Моисей 
вернулся в Египет и организовал Исход порабощенного населения, был Тутанхамон.
[492]


Хотя это заключение вполне согласуется с библейским преданием, которое в целом 
совсем иначе описывает жизнь и эпоху Моисея, нам не следует вырывать слова 
Уэйгалла из контекста. Он сам свидетельствовал, что в 1923 г. египтологи и 
библеисты придерживались мнения, что Фараоном, начавшим притеснения евреев, был 
Рамсес II, а спровоцировавшим Исход — Мернептах. Чтобы разоблачить это 
устойчивое заблуждение, Уэйгалл, свидетельствуя о неправдоподобии общепринятой 
точки зрения, указывал на слабые места в библейской хронологии. Например, он 
отмечал тот факт, что в Третьей книге Царств говорится о строительстве 
Иерусалимского храма, которое якобы началось спустя 480 лет после Исхода (3 Цар.
 6:1), и доказывал, что здесь кроется ошибка.
[493]