ледяного покрова? Я был очень заинтересован этими гипотетическими 
предположениями и счел доказательства действительно вескими, когда всматривался 
в общий контур южного края Балтики, очень близко повторяющий форму южной 
оконечности Скандинавского континентального ледяного покрова, каким он был 14 
тысяч лет тому назад. Дальнейшие исследования показали, что очертания ледяной 
шапки очень схожи были с береговой линией Балтийского моря. На всех картах, 
показывающих такую искаженную форму Балтики, также наблюдается разрыв береговой 
линии. Создается впечатление, что точный портулан в любом случае простирался до 
Британии и побережья Нидерландов. Позднее же, надо полагать, был использован 
совершенно другой первоисточник, а эта карта была. неправильно интерпретирована 
нидерландское побережье ошибочно принималось за датское, что привело к смещению 
на 250 миль к западу и потере большей части побережья. Очевидно, эта искаженная 
карта Балтики могла попасть в южные Страны, Португалию или Италию, где истинные 
очертания Балтийского моря были менее известны. Это мое личное предположение в 
том, как мог у картографов в этих странах произойти такой казус с этой картой, 
которая вместе с другими попала в Европу из Константинополя или из иных мест, и 
как могли они соединить ее с "нормальным портуланом". Другое объяснение 
возможно, если учесть, что Балтика в послеледниковую эпоху имела все-таки форму,
 показанную на этих картах. Северная часть моря - Ботнический залив и Рига, - 
возможно,. была покрыта льдом еще долго после того, как нижняя Балтика от него 
освободилась. Так как оба этих окраинных места были мелкими, они могли даже 
располагаться выше уровня моря, который тогда был на несколько метров ниже. 4. 
Портулан Иегуди Ибн Бен Зары из Александрии _ Мы уже упоминали, что Норденшельд 
считал все портуланы копиями с одного оригинала. Мне кажется, что портулан 
Иегуди Ибн Бен Зара из Александрии может быть очень близким к этому оригиналу. 
Изучение этой навигационной карты привлекало нас потому, что она по тонкости 
прорисовки деталей побережья казалась определенно совершеннее всех других, 
которые я видел. По мере изучения этих подробностей в сравнении с современной 
береговой линией меня все больше поражало, что ни один островок, каким бы 
маленьким он ни был, не был пропущен. Например, на; французском побережье 
наравне с главными объектами составителем были обозначены крошечные островки 
Иль-де-Реи Иль-д'0лерон, расположенные на север от устья реки Жиронда. К северу 
от устья Луары он отобразил Белль-Иль и два других островка. Недалеко от Бреста 
был показан иль-д'0ссан. Подобные тонко выписанные детали встречались вдоль 
всего побережья. Сетка, выполненная для этой карты, фактически иллюстрировала 
максимально допустимую точность широты и долготы. Общая долгота от Гибралтара 
до Азовского моря была нанесена с точностью до полуградуса, а общая широта от 
мыса Юби до мыса Ясности в Ирландии-с точностью до полутора градусов. Средние 
же ошибки по широте для .всей карты составляли менее одного градуса, а средние 
долготные ошибки были и того меньше. Относительно карты в целом следует сказать,
 что не было никаких доказательств существования вытянутой сетки. Подобно карте 
Бенинкаса, она, казалось, была нарисована для прямоугольной сетки. И, все-таки 
сложности, как мы увидим ниже, .появились. Мой студент Альфред Изрой указал мне 
на одну из наиболее примечательных характеристик карты. Это были пять крошечных 
медальонных ликов по углам карты, где составители эпохи Возрождения, следуя 
традиции, располагали различные обличья, символизирующие направления ветров. 
Обычно же таких ликов не было на портуланах. На картах Ренессанса, их, как 
правило, показывали с округлыми щеками энергично дующими в нужном направлении. .
 Лица на карте Бен Зары не типичны для эпохи Возрождения. Их щеки не раздуты, 
выражение спокойное, черты аристократические, а одежда на фигурах не характерна 
для того времени. Изрой сперва предположил, что они напоминают лики икон 
греческой православной церкви, такие, какие рисовали известные иконописцы школы 
Париауса в VII-VIII столетиях н. э. 3то было поистине невероятно. Могло ли так 
случиться, что мы имели точную копию древнего портулана, прошедшую через 
греческий монастырь VIII столетия? Конечно, Ибн Зара нанес современные названия 
на карту, но скорее всего, он больше ничего не изменил на древнем 
первоисточнике. Этот вопрос требовал тщательной проработки. Я занялся этим с 
моей тетушкой, миссис Норман Хепгуд, ученым и переводчиком с русского и других 
восточных языков. По ее мнению, лица напоминали рисунки коптов. Я ознакомился с 
искусством коптов в музее Гарварда Фогта и был вознагражден. Ряд трудов 
проливал свет на эту загадку. Два из них оказались особенно полезными. 
Грюнейсеи, один из ученых, полагает, что искусство коптов зародилось в 
Александрии до христианства как "свободное, духовное, в высшей степени 
утонченное и самое благородное". Читатель может сам оценить, насколько эти 
слова относятся к изображенным ликам. Как я уже отмечала связи с картами Пири 
Рейса и других авторов, имеются веские основания полагать, что портуланы в 
действительности прошли через Александрию и были перекопированы и оформлены 
александрийскими учеными, которые, возможно, ввели от себя плоскую проекцию. 
Ввиду этого лики, подобные эллинским, могли иметь большое значение для нас. 
Разработанная для этой карты сетка показывала, что как раз подходил 
прямоугольный ее вариант, по крайней мере, при составлении ее с отдельных 
местных материалов. Поэтому я был очень удивлен, когда одни из моих студентов, 
Уоррен Ли, обнаружил, что по отношению к Испании сетка, воспроизводимая по 
топографии, была вытянутой, а не прямоугольной. Это было просто поразительно. 
Как же такое можно объяснить? Могли ли мы предположить, что составитель, 
рисовавший всю карту и делавший это столь превосходно, использовал различные 
местные карты для разных стран, в том числе и карту Испании, вычерченную раньше,
 возможно, в той же проекции, что и произведение де Канерио? Уоррен Ли подметил 
и другую интересную деталь. Изучая испанский сектор карты, он обнаружил 
обширный залив в устье реки Гвадалахары. Современная карта на этом месте