большинство ученых пришли к выводу, назначение подобных картографических 
материалов состояло в том, чтобы, помочь средневековым морякам плавать по 
компасу. Нет сомнения, что мореплаватели в те времена использовали карты для 
проложения курса по компасу, так как такой метод описан в старинных трактатах. 
Но чем больше мы погружались в изучение карт, тем больше возникало загадок. 
Например, было обнаружено, что один из ведущих ученых в этой области не верил в 
средневековое происхождение морских карт. А. Е. Норденшельд, составивший целый 
атлас таких карт, а также написавший труд об их истории, выдвинул несколько 
доводов в пользу того, что они могли происходить из более древних времен. 
Прежде всего он указал, что "Портулан Дульсерта", как и другие подобные 
произведения, были слишком точными, чтобы считать их авторами средневековых 
мореплавателей. Затем удивление вызывал тот факт, что на этих удачных образцах 
не было признаков их развития. Те, которые принадлежат к началу XIV столетия, 
столь же совершенны для своего времени, как и относящиеся к ХV столетию. Как 
будто кто-то еще в XIV веке скопировал такие поразительные карты, что их не 
смогли улучшить даже в течение двух столетий. Более того, Норденшельд обнаружил 
доказательства тому, что существовала лишь одна карта, а все портуланы, 
выполненные позже, были лишь копиями, в той или иной степени отличными от 
оригинала. Он назвал этот неизвестный оригинал "обычным портуланом" и показал, 
что последующие карты рабски копировались с него. Измерения показывают, писал 
он, во-первых, что касается контуров Средиземного и Черного морей, то все 
портуланы схожи и будто срисованы с одной и той же карты, во-вторых, на них 
всех использован один и тот же масштаб. После обсуждения вопроса об этом едином 
масштабе и использования общих для Средиземноморья единиц длины (за исключением 
лишь Каталонии, которая, по предположениям ученого, пользовалась карфагенскими 
единицами) Норденшельд далее отмечает: "Поэтому, возможно, что меры, принятые 
на портуланах, происходят от тех времен, когда финикийцы или карфагеняне 
контролировали Западное Средиземноморье, или, в крайнем случае, относятся ко 
временам Марина Тирского, который жил во II веке н. э. и считается 
предшественником географа Клавдия Птолемея". Норденшельд, таким образом, 
склонялся к выводам, допускающим античное происхождение портуланов. Но это было 
не все. Ему оказались близко знакомыми труды Клавдия Птолемея, который черпал 
сведения из античности, а в Европу они вновь попали в XV столетии. После 
сравнительного анализа ученый обнаружил, что портуланы даже более совершенны, 
чем карты Птолемея (сопоставлены были "Портулан Дульсерта" и карта Птолемея, 
включающая Черное и Средиземное моря). Превосходство первых было очевидно даже 
с первого взгляда. Но давайте приостановимся на мгновение, чтобы решить, что же 
это значит. Птолемей - виднейший географ древнего мира. Он работал в 
Александрии во II столетии н. э., в величайшей библиотеке своего времени. В его 
распоряжении была вся накопленная географическая информация разных стран. 
Владел он и математикой. В его "Географии" проявился научный образ мышления. 
Можем ли мы предположить, что средневековые мореплаватели ХIV столетия без этих 
знаний, без точных приборов, за исключением примитивного компаса, а также без 
математики были способны выдать более совершенную научную продукцию? 
Норденшельд чувствовал, что в античности должны были существовать 
географические традиции и навыки, которые продолжил Птолемей. Он к тому же 
полагал, что "обычный портулан" был, вероятно, в ходу у мореплавателей. А 
отвечая на возражения, почему же об этом нет упоминаний у античных писателей, 
замечал, что в средние века карты портуланы не направлялись ученым тех времен 
на экспертизу. Как в античности, так и в средневековье, академические 
картосоставители и практики-мореплаватели не соприкасались. Норденшельд был 
вынужден так и оставить проблему неразрешенной. Ни средневековые мастера, ни 
известные древнегреческие географы не могли нарисовать такие карты. Их 
характеристики указывают на происхождение от культуры с более высоким уровнем 
технологии, нежели та, которая была достигнута в средние века или античные 
времена. Все объяснения происхождения портуланов в сильных выражениях были 
отвергнуты принцем Юсуфом Камалем, арабским географом уже нашего времени: 
"Свойственная нам дремучая неграмотность... относительно происхождения 
портуланов или навигационных карт, известных под этим названием, приводит нас 
из сумерек в ещё большую темноту. Все, что написано по истории этих карт, и все,
 что будет сказано о них еще, не что иное, как домыслы, предположения, 
галлюцинации..." Принц Камаль возражал против того, чтобы считать линии на 
картах средством для ориентировки по компасу: "Что же касается линий, 
пересекающих друг. друга и образующих квадраты, ромбы, треугольники, я хотел бы 
сказать, что в Древней Греции и даже в более ранние времена они, по всей 
вероятности, никогда не рисовались для обозначения расстояний для 
мореплавателей. Составители портуланов заимствовали прием с использованием 
линий у древних греков "ли кого-либо другого скорее всего для облегчения 
рисовки карт, а не для ориентировки с их помощью в пространстве". Другими 
словами, он хотел сказать, что портуланы по своей геометрической основе были 
отличным полем деятельности для картографов то ли в составлении оригинальных 
карт, то ли в работе по копированию. Еще раньше в нашем исследовании трое из 
моих студентов, Лео Эстес, Роберт Витковский, Лорен Ливенгуд, взяли тему - 
назначение линий на картах- портуланах в качестве курсового проекта. Они 
съездили в Ганновер, штат Нью-Гемпшир, чтобы ознакомиться со средневековыми 
картами в библиотеке дартмутского колледжа. По возвращении один из них, Лорен 
Ливенгуд, признался, что он, кажется, понял, как составлялись эти карты. Задача 
состояла в том, чтобы выяснить, можно ли от линий на портулане перейти к 
координатной сетке, которую составляют параллели и меридианы на современных 
картах. Иными словами, проблема заключалась в том, чтобы перейти от системы