7
/
16
дюйма. Это, по-моему, важное открытие, причем не единственное. Боковой 
смешанный радиус, как я выяснил, обладает одной конструктивной особенностью, 
широко распространенной ныне в практике. Древние станочники вырезали рельеф на 
углу, прием, используемый современными инженерами для того, чтобы сопряженная 
деталь с малым радиусом соответствовала или располагалась впритык большому 
смешанному радиусу. Благодаря этому обработка изделия проходит боже успешно, 
поскольку появляется возможность использовать режущий инструмент с большим 
диаметром и, стало быть, большим радиусом. Следовательно, этот инструмент 
обладает боже высокой жесткостью и при обработке удалит больше материала.

На мой взгляд, если применять эти и другие методы исследования, можно получить 
больше, гораздо больше данных. Я убежден, что в Каирском музее хранится немало 
предметов, которые при правильном их осмыслении приведут ученых к тому же 
заключению, к какому пришел я при изучении упомянутого камня, — у современных 
мастеров и древних египтян много общего: у них одни и те же методы механической 
обработки.
Данные, полученные при изучении изделий из гранита в Гизе и других местах, 
свидетельствующие о том, что древние мастера применяли высокоскоростные 
механизмы, а также такие современные методы, как ультразвуковое бурение, 
требуют серьезного рассмотрения специалистов, причем не узколобых, способных 
без предубеждения или заранее составленного мнения подойти к данному вопросу.
Подобные открытия позволяют нам составить боже верное представление об уровне 
технологии у древних строителей пирамид. Мы не только получаем веские 
доказательства, десятилетиями не дававшиеся нам в руки и подтверждающие 
предположение о том, что в техническом отношении народы Древнего мира 
продвинулись далеко вперед. Нам также предоставляется возможность рассмотреть 
историю развития либо упадка цивилизаций с другого ракурса. Но наше 
представление о том, каким образом что-то было изготовлено, расширяется, когда 
мы затем пытаемся понять, для чего это было сделано.
Точность этих артефактов несомненна. Даже если мы проигнорируем вопрос о том, 
каким образом она была достигнута, нам все равно придется отвечать на вопрос, 
зачем понадобилась такая точность. Появление новых данных неизбежно ведет к 
возникновению новых вопросов. В этом случае скептики с полным основанием могут 
спросить: «А где же станки?» Впрочем, станки — это всего лишь орудия труда; 
вопрос же должен носить всеобъемлющий характер, и его должны задавать всем тем, 
кто верит в возможность применения других методов. Дело в том, что инструменты, 
подтверждающие хоть какую-нибудь теорию о том, как были сооружены пирамиды или 
высечены из гранита каменные саркофаги, до сих пор так и не найдены. В Египте 
обнаружили боже восьмидесяти пирамид и ни одного инструмента, каким они были 
построены. Даже если мы согласимся с тем, что древние египтяне пользовались 
только медными орудиями труда, то и тогда те немногие медные инструменты, какие 
все же находят, никак не соответствуют предполагаемому количеству орудий труда, 
ведь у каждого каменотеса, занятого на возведении пирамид в Гизе, должно было 
быть один или два инструмента. В одной пирамиде Хеопса насчитывается 2 300 000 
каменных блоков из известняка и гранита, каждый весом от двух с половиной до 
семидесяти тонн. Она сама свидетельство громадного труда, и тем не менее до 
наших дней не дошло ни одного инструмента, проливающего свет на то, как была 
построена хотя бы эта пирамида.
Руководствуясь принципом Оккама, гласящим, что верно, пока оно не опровергнуто, 
самое простое объяснение, я старался понять методы строителей древних пирамид. 
Теория, предложенная египтологами, противоречит самой сути упомянутого выше 
принципа. Дело в том, что применение самых простых методов не подтверждено 
имеющимися данными, и египтологи неохотно рассматривают иные, не столь 
примитивные методы. Я нисколько не сомневаюсь в том, что они сильно недооценили 
возможности строителей древних пирамид. Ведь стоило бы им взглянуть на ровную 
поверхность артефактов и изучить данные, свидетельствующие о применении 
механической обработки, завоевавшие в последние годы признание, и они бы 
получили ответы на некоторые вопросы. Также было бы полезно познакомиться с 
современной обрабатывающей промышленностью в цеху. Незамысловатые методы, хотя 
и просты для понимания, ничего не способны объяснить, и исследователи оказали 
бы себе большую услугу, если бы детальней познакомились с боже сложными, 
сверхточными методами.
Для того чтобы цивилизацию назвать передовой, необходимо сравнить ее уровень 
промышленного развития с современным. Промышленность — это наглядный показатель 
достижений человеческой мысли в науке и технике. Уже боже ста лет идет ее 
бурное развитие. С тех пор как Питри между 1880-м и 1882 годами провел свои 
важные наблюдения, наша цивилизация совершила в технологическом отношении 
громадный скачок вперед. Однако совершенствование станков внутренне связано с 
доступностью потребительских товаров и желанием производителей искать 
потребителя. Основным фактором развития производства является обеспечение 
потребителя товарами, создаваемыми ремесленниками. Спустя сто лет после Питри 
некоторые ремесленники по-прежнему поражаются достижениям древних строителей 
пирамид. Их потрясает не столько то, что эти сооружения были, как они считают, 
воздвигнуты при помощи примитивных орудий труда, сколько результаты сравнения 
доисторических артефактов с современным уровнем знаний и технического прогресса.
 Ради объективности мне следует сказать, что и поныне встречаются мастеровые и 
инженеры, отказывающиеся пересматривать свои представления, причем по тем же