свои измерения.
Готовя свою статью, я решил посоветоваться с египтологами, на сей раз — 
американскими. Я послал короткое описание в Калифорнийский университет в Беркли 
и в августе 1986 года получил ответ от доктора Фрэнка А. Норика, управляющего 
Музея Лови. Доктор Норик признал, что он и его коллега Джеймс Диц 
«заинтересовались некоторыми [моими] сравнениями и заключениями». Они посчитали,
 что не могут достаточно квалифицированно изучить этот вопрос, и передали мою 
работу профессору Кэтлин Келлер в Отдел исследований Ближнего Востока. В своем 
ответе профессор Келлер сообщила, что ожидает результаты топографической съемки 
плато Гизе, но может в настоящее время сказать, что хоть и признает очевидным в 
«Текстах пирамид» связь умершего фараона с созвездием Ориона, но не думает, что 
расположение пирамид в Гизе диктуется расположением звезд Ориона.
Я понял, что стоит только произнести слово «теория» применительно к пирамидам, 
да еще к тому же «звездная теория», и специалисты немедленно стремятся от тебя 
отделаться. Путешествие моих идей по международным кругам египтологов ничего не 
дало. Оставалось надеяться только на благосклонность доктора Эдвардса.
Я понял, что наступило время обнародовать мою теорию. Но где и как? И я 
собрался в Англию, полный решимости воспользоваться предложением доктора 
Эдвардса порекомендовать мне редактора одного из египтологических журналов.



II
ДИСКУССИИ ПО ВОПРОСАМ ЕГИПТОЛОГИИ

В Англии я взял в аренду машину и направился к маленькой деревушке севернее 
Оксфорда, где жил Эдвардс. Мы снова с большим интересом обсудили предмет, 
который представлял интерес для нас обоих. Когда Эдвардс погружался в дискуссию 
о пирамидах, он весь светился энтузиазмом; его восприимчивость к новым идеям и 
чужим мнениям была удивительной.
Он рассказал мне о новом египтологическом журнале, который начала выпускать его 
друг, доктор Александра Нибби, охотно публиковавшая и неегиптологов, если их 
работы того заслуживали. Журнал назывался «Дискуссии по вопросам египтологии». 
Мне это название понравилось. Оказалось, что совсем недавно в журнале появилась 
статья инженера Джона Легона, который весьма аргументированно обосновал идею о 
том, что пирамиды Гизе построены по единому плану, хотя его выкладки были чисто 
математическими и не учитывали ни «Тексты пирамид», ни звезды*. Доктор Эдвардс 
пообещал порекомендовать меня доктору Нибби. На следующий день я позвонил ей, и 
она заказала у меня две статьи при условии, что они будут соответствовать стилю 
и серьезности тем, затрагиваемых в журнале. Я заверил ее, что так и будет, и 
сказал, что пришлю статьи вместе с сопутствующими фотографиями, как только 
вернусь в Сидней. Это я и сделал в июне 1988 года, а в июле доктор Нибби 
уведомила меня, что статьи появятся в 13 и 14 томах «Дискуссий по вопросам 
египтологии».
Мы с Мишель тем временем приняли решение перебраться в Англию. В мае 1989 года 
мы покинули Австралию и приобрели домик на полпути между Лондоном и Оксфордом. 
Дети стали посещать местную школу, а я вернулся к своим занятиям. Я решил, что 
обладатель ученой степени в европейском бизнесе и маркетинге всегда найдет себе 
дело в Европе. В хлопотах, сопровождавших переезд, я почти забыл о своих 
статьях. Вдруг в мае почтальон доставил мне большую посылку — три экземпляра 
«Дискуссий по вопросам египтологии», том 13.
Наконец моя теория увидела свет. Произошло это через шесть лет после того, как 
я сделал свое судьбоносное наблюдение в пустыне Саудовской Аравии. Статья 
называлась «Общий план трех пирамид Гизе, основанный на конфигурации трех звезд 
пояса Ориона» и состояла из шести страниц текста, четырех фотографий и двух 
диаграмм. Она была написана в академическом стиле, не выдавая того энтузиазма, 
который я переживал во время работы над ней, и содержала только факты и 
свидетельства, а также большое количество ссылок. Я не упоминал других пирамид, 
кроме пирамид Гизе, и ничего не говорил про шахты в погребальной камере царицы. 
Все это будет позже.
Вторая статья появилась в следующем томе и сопровождалась заголовком 
«Исследование камня Бенбен: был ли это метеорит?» В ней я обсуждал священный 
реликт Гелиополя в контексте его связи с Орионом (смотри главы с 11 по 13). 
Наконец, в январе 1990 года доктор Нибби приняла мою третью статью, завершающую 
звездную тему, с заголовком: «Оплодотворение у звездных богов: ритуал 
плодородия в пирамиде Хеопса?» В этой статье сообщалось, что Исида-Сириус была 
целью южной шахты погребальной камеры царицы. Зная, что важную роль в ритуале 
плодородия играли фаллические статуи, которые символизировали потенцию и 
плодородие царя, я описал ритуал плодородия в звездных терминах «Текстов 
пирамид»; при этом упомянул Исиду-Сириус и Осириса-Ориона, а также звездный 
фаллос (шахта, направленная на пояс Ориона?). В описании ритуала оплодотворения,
 осуществляемого в пирамиде, главную роль я отводил шахтам. Шахты не только 
позволяли душе фараона подняться к звездам, но через них осуществлялось 
символическое зачатие Гора-царя. Соответствующая выдержка из «Текста пирамид» 
адресуется Осирису-Ориону:

«Твоя сестра (жена), Исида, приходит к тебе насладиться любовью твоей. Ты 
поместил ее на свой фаллос (шахту?), и семя вошло в нее; она готова быть Сотис 
(Сириус), и Гор-Сопду (звезда) вышел из тебя, как „Гор, который в Сотис“» 
[Тексты пирамид, 632]