модернизации Египта. На протяжении последующего столетия Александрия 
становилась все более благоустроенным городом. После отречения короля Фарука в 
1952 году и Суэцкой войны в 1956-м режим Насера стал проводить политику 
изоляционизма, и скоро большинство европейцев покинули Александрию, так что в 
ней остались практически одни арабы. К сожалению, революция не решила 
демографических проблем страны, и Александрия стала приходить в упадок по мере 
того, как стремительно росло число ее обитателей. Население страны с 10 
миллионов в 1910 году увеличилось до 50 миллионов; прирост составлял тысячу 
человек в день. К 1982 году Александрия стала столь перенаселенной и грязной, 
что я с трудом узнавал город моего детства.

Как обычно, в маршрут моего путешествия входило посещение пирамид. Я думал 
отыскать свидетельства связи пирамид со звездами. Как инженер и руководитель 
работ, я привык основывать свои заключения на каких-либо материальных данных. 
Жизнь в Африке и на Ближнем Востоке заставляла меня скептически относиться к 
тому, что жрецы догонов могли получить какие-либо особые знания самостоятельно. 
И еще меня не покидала мысль, что древние египтяне не могли построить такие 
громадные сооружения и не оставить даже намека на их истинное предназначение. И 
я отправился искать подобные свидетельства.
Теплой майской ночью, за два часа до рассвета, я вел машину по пустынной дороге 
из Александрии в Каир. Эта дорога подходит к Каиру с северо-запада, так что 
первое, что бросается в глаза — это пирамиды Гизе. Я прибыл сюда как раз 
вовремя, чтобы увидеть, как лучи восходящего солнца начинают освещать грани 
пирамиды. В этот час местность была свободна от туристов — не более дюжины 
посетителей, подобно мне, пренебрегли лишними двумя часами сна, чтобы увидеть 
это волшебное зрелище.
Я припарковал машину на возвышении, с которого открывался вид на плато Гизе, 
постоял несколько мгновений, чтобы набрать в легкие свежий утренний воздух, а 
затем пошел вниз к меньшей из трех пирамид, пирамиде Менкаура. Дул ветер, и над 
вершиной пирамиды кружилась туча голубей. Я решил немного подняться по пирамиде 
вверх, чтобы оттуда сделать несколько снимков остальных пирамид, и обнаружил, 
что я здесь не один. Там хе, с опаской поглядывая на меня, стоял пустынный 
шакал. Шакалов можно встретить сейчас редко; в окраинах Каира — почти никогаа, 
поскольку они боятся людей. За все годы, которые я прожил в Египте, даже тогда, 
когда охотился в пустыне, шакала ни разу не встречал.
Мы смотрели друг на друга несколько секунд, затем шакал повернулся и скрылся за 
углом. Внезапно я вспомнил о роли шакала в обнаружении «Текстов пирамид». 
Однако такие случаи не повторяются дважды, — подумал я. Никакого предчувствия, 
что я стою на пороге важного открытия, способного пролить свет на «Тексты 
пирамид» и круто повернуть мою жизнь, у меня не было.
После восхода солнца я отправился в Саккара. Я не был здесь много лет и хотел 
увидеть вновь знаменитые надписи на пирамиде Унаса, последнего фараона Пятой 
династии. Солнце поднялось высоко и стало жарко, поэтому я на время остановился 
для того, чтобы перекусить. Прибыв в Саккара, я направился в южную часть 
комплекса, стараясь избегать туристов и продавцов сувениров. Дойдя до конца 
длинной каменной аллеи, ведущей к Нилу, я взглянул на пирамиду Унаса, 
напоминавшую кучу камней. Впрочем, то же самое можно было сказать и о других 
пирамидах Пятой династии.
Старый «рейс» (крестьянин) в жалком «джеллабьяхе», одеянии местных жителей, 
стоял у входя в пирамиду, ожидая «бакшиш» (чаевые). Одна бумажка египетской 
валюты, эквивалентная двум долларам, делает вас очень значительной персоной; за 
пятьдесят долларов вам завернут всю пирамиду в бумагу или, по крайней мере, 
попытаются это сделать. Местные проводники живут тем, что предоставляют 
туристам «особые» права при посещении района пирамид — разрешают дотрагиваться 
до иероглифов, пользоваться фотовспышкой, а если «бакшиш» достаточно велик, вас 
могут, по вашему желанию, оставить в одиночестве. Многие из этих людей работают 
здесь на протяжении десятилетий и тщательно оберегают самые денежные территории 
вдоль главных туристических маршрутов; некоторые не получают жалования и 
работают только ради чаевых. Я здесь появлялся много раз, поэтому многие 
проводники стали моими друзьями.
Ибрагим, самый старый «рейс» из всех, с кем я познакомился за эти годы, вел 
шумную группу японских туристов. Он подарил мне широкую улыбку и приветственно 
поднял руку, и я сделал то, что делаю обычно — рассказал улыбающимся японцам, 
что Ибрагим был «другом Говарда Картера», и этот египтолог называл его лучшим 
гидом в стране. Затем я посоветовал им дать большой «бакшиш» и проследить, 
чтобы никто не нанес ущерба древним текстам во время посещения пирамид. Японцы 
заулыбались, я подмигнул Ибрагиму и отправился к пирамиде.
После довольно трудной дороги по коридору, а затем по горизонтальному переходу, 
я попал в первую погребальную камеру, чьи стены были покрыты высеченным на 
камне текстом. Он хорошо сохранился, и трудно было поверить, что возраст 
иероглифов — четыре тысячи лет. «Осирис-Унас», начертанное на стене десятки раз,
 составляло собою ряд. Выше было написано: «Саху», древнеегипетское название 
Ориона; затем глаза мои поднялись выше, к потолку, покрытому изображениями 
звезд.



II
КТО ПИСАЛ «ТЕКСТЫ ПИРАМИД»?