похваляющихся священными реликвиями того или иного рода — кусками Креста 
Господня, плащаницей, фалангой пальца Святого Себастьяна, копьем Лонгина и т. д.
, и т. п. Почти в каждом случае, когда проводилось адекватное исследование, 
оказывалось, что подобные похвальбы не имели реального основания. Так почему же 
Аксум должен быть исключением? Тот факт, что его обитатели явно
верили
в собственные легенды, на деле ничего не доказывает, разве только то, что эти 
обитатели — люди впечатлительные и суеверные.

Одновременно существует ряд основательных причин считать, что эфиопы не 
обладают ковчегом завета.




ПРОБЛЕМА ТАБОТОВ



Во-первых и прежде всего: в середине XIX века Аксум посетил легат патриарха 
Армении, полный решимости доказать, что предание о нахождении там ковчега, «в 
которое верит вся Абиссиния», является на деле «отвратительной ложью». Оказав 
определенный нажим на священников Аксума, легат — по имени Димофей — добился, 
чтобы ему показали пластину из «красноватого мрамора длиной в двадцать четыре 
сантиметра, шириной в двадцать два сантиметра и толщиной лишь в три сантиметра»,
 которая, подтверждению абиссинских священников, была одной из двух скрижалей, 
хранившихся в ковчеге. Они так и не показали ему саму вещь, которую эфиопы 
считали ковчегом, и надеялись, что он удовлетворится видом скрижали, которую 
они называли:
«Табот
Моисея».

И Димофей действительно остался доволен. С очевидным удовольствием человека, 
только что разоблачившего большой миф, он записал:


«Камень почти не поврежден и не несет на себе следов старения. Самое большее, 
он может относиться к тринадцатому или четырнадцатому столетию нашей эры… 
Глупые люди вроде этих абиссинцев слепо приняли этот камень за оригинал и 
купаются в лучах незаслуженной славы обладания им, [ибо он] не является 
истинным подлинником. Знатоки Священного писания не нуждаются в дополнительных 
доказательствах: дело в том, что скрижали, на которых были записаны 
божественные законы, были вложены в ковчег завета и утрачены навсегда».


Что мне оставалось думать? Если каменная пластина, показанная армянскому легату,
 действительно была извлечена из реликвии, которая, по утверждениям обитателей 
Аксума, и была ковчегом завета, тогда он правильно предположил, что они 
купаются в лучах незаслуженной славы, ибо излишне даже говорить, что нечто, 
изготовленное «в тринадцатом или четырнадцатом столетии нашей эры», вряд ли 
могло быть одной из двух «скрижалей», на которых якобы были записаны десять 
заповедей более чем за двенадцать веков до рождения Христова. Иными словами, 
если содержимое было фиктивным, тогда и контейнер должен был быть поддельным, и,
 значит, все аксумское предание в самом деле является «отвратительной ложью».

И все же мне казалось, что преждевременно делать пбдобный вывод, не попытавшись 
прежде найти ответ на важный вопрос: действительно ли Димофею показали предмет, 
считавшийся подлинным
таботом
Моисея, или нечто другое?

Этот вопрос напрашивался сам собой, поскольку армянский легат был явно 
оскорблен и обижен самой возможностью того, что такие «глупые» люди, как эфиопы,
 обладают столь ценной реликвией, как ковчег завета, и потому жаждал доказать 
обратное. Больше того, перечитывая его отчет, я уловил, что его желание 
подтвердить собственные предположения пересилило исследовательский дух и что он 
так и не понял всей утонченности и изобретательности эфиопского характера.

Во время его посещения Аксума в 60-х годах прошлого столетия еще не был 
построен специальный алтарь для ковчега
16
и ковчег — или то, что считалось таковым, — еще хранился в святая святых церкви.
 Святой Марии Сионской (куда он был помещен в XVII веке императором Фасилидасом 
после реконструкции этого великолепного здания). Димофею же
не
позволили войти в святая святых. Вместо этого его завели в ветхое надворное 
деревянное строение, «состоявшее из нескольких помещений и расположенное слева 
от церкви»: В этом строении ему и показали пластину «из красноватого мрамора».