путаница, при которой «Индия» часто путалась с «Эфиопией». В самом деле, с I 
века до н. э. (когда Виргилий писал о Ниле, берущем истоки в «Индии») и по 
крайней мере до Марко Поло, когда все страны на берегах Индийского океана все 
еще назывались «Индиями», термины «Эфиопия» и «Индия» явно использовались таким 
образом, словно они были взаимозаменяемыми.

Классическим примером могут служить труды Руфиния, византийского теолога IV 
века, описавшего обращение Эфиопии в христианство, о чем я читал в 1983 году. 
Подробности этого важного трактата (в том числе такие географические названия, 
как Аксум, и такие известные истории личности, как Фрументий и царь Эзана) — 
развеяли все сомнения относительно того, что Руфиний действительно говорил об 
Эфиопии, хотя постоянно называл ее «Индией».
Это происходило, как объяснил один историк, потому, что «первые географы всегда 
рассматривали Эфиопию как западную часть великой империи Индии». Больше того, 
та же географическая ошибка в сочетании с любопытными письмами, ходившими в XII 
веке, помогла, похоже, создать впечатление, что Престер Джон был азиатом — 
действительно индийским царем.
Это впечатление, хоть и ошибочное, было столь устойчивым, что сохранялось еще 
довольно долго после того, как «Престер» перестал быть мифической фигурой, а 
его царства были локализованы с определенностью на Африканском роге. В конце 
XIII века, например, Марко Поло пролил немного света на условную «мудрость» 
своего времени, написав, что «Абиссиния является большой провинцией, называемой 
средней или второй Индией. Этой страной правит христианин». Точно так же в XIV 
веке флорентийский путешественник Симоне Сиголи все еще писал о «Престо 
Джованни» как о монархе, обитавшем в Индии: его «Индией» оказалась земля, 
которая граничила с владениями египетского султана, а его царя описывали как 
«хозяина Нила», течение которого в Египте он мог, как считалось, контролировать.
 Еще позже, когда в XVI веке первая официальная португальская миссия была 
послана в Эфиопию, ее члены верили, что они познакомятся с «Престером Джоном из 
Индий». Официальный отчет об этой миссии был написан монахом Франсишко 
Алварешом, который высадился в порту Массауа на берегу Красного моря в апреле 
1520 года и затем провел шесть лет в путешествии по Эфиопии. Несмотря на этот 
физически изнурительный тур по части Африканского материка, название его отчета 
продолжало отражать старую терминологическую путаницу: «Достоверная информация 
о странах Престера Джона из Индий».
В своем академическом и поучительном труде Алвареш постоянно называет 
императора Эфиопии «Престером» или «Престером Джоном». Я также установил, что и 
гораздо раньше, в 1352 году, францисканец Джованни де Мариньолли — папский 
посол в Азии писал в своей «Хронике» об «Эфиопии, в которой живут негры и 
которую называют землей Престера Джона». Схожим образом в 1328 году фра 
Жорданус «Каталани» называл императора Эфиопии «Престре Жоан». Позже, уже в 
1459 году, составленная фра Мауро знаменитая карта известного в то время мира 
отмечала крупный город в границах нынешней Эфиопии подписью: «Главная 
резиденция Престе Джанни».
Рассматривая все эти противоречивые документы, я был буквально ошеломлен: 
иногда Престер Джон недвусмысленно связывался с Эфиопией; в других случаях его 
местонахождение устанавливали в Эфиопии, но говорили о нем как о правителе 
«Индий»; порой же его помещали в самой Индии или где-то еще дальше на востоке. 
При всей этой путанице, похоже, существовал реальный Престер Джон, герой всей 
этой мифологии, который, несомненно, должен был быть правителем Эфиопии — 
единственного неевропейского христианского царства, существовавшего где-либо во 
всем мире в средние века, и потому единственно возможной страны, которую 
Вольфрам мог называть «Индией», управляемой «Престером Джоном» — христианским 
сыном Фейрефиза и Репанс де Шуа.
За окончательной, надеялся я, информацией я обратился к «Британской 
энциклопедии», в которой говорилось:


«Нет ничего невероятного в том, что с очень давних времен имя «Престер Джон» 
приписывалось абиссинскому царю, хотя какое-то время такое опознание 
затруднялось преобладавшим влиянием азиатской легенды. В основе двойной 
локализации, несомненно, лежало смешение Эфиопии с Индией, восходившее ко 
временам Виргилия или, возможно, к еще более древним временам».


Мне показалось примечательным то, что статья в «Энциклопедии» заканчивалась 
ссылкой на обмен письмами между папой и Престером Джоном, который, как 
отмечалось выше, состоялся во втором половине XII века:


«Каким бы смутным ни было представление папы Александра III относительно 
географического положения властелина, которому он писал из Венеции в 1177 году, 
единственной реальной личностью, которой могло быть послано письмо, был царь 
Абиссинии. Следует заметить, что «досточтимыми лицами из монаршего двора», с 
которыми мог познакомиться на востоке лекарь Филип, должны были быть 
представителями некой реальной власти, а не какого-то фантома. Должен был 
существовать реальный царь, который заявлял во всеуслышание о желании получить 
в пользование алтарь в Иерусалиме. Больше того, мы знаем о том, что эфиопская 
церковь долго владела часовней и алтарем в церкви Грода Господня».