представляется весьма вероятным, что более чем за два тысячелетия до греков они 
знали, как использовать туманное число «пи» для вычисления окружности любого 
круга по его диаметру
176
.

Еще в очень древние времена египтяне достигли большого прогресса в астрономии. 
По мнению американского профессора истории науки Ливио Стеккини, 
специализирующегося на древних измерениях, использовавшаяся уже в 220 году до н.
 э. астрономическая техника позволила египетским жрецам рассчитать длину 
градуса широты и долготы с погрешностью в несколько сотен футов — другие 
цивилизации не смогли сделать это еще на протяжении почти четырех тысячелетий.
Египтяне были и превосходными медиками: они умело использовали различные 
сложные процедуры, до тонкости разбирались в нервной системе человека, их 
фармакопея включала впервые зарегистрированное применение ряда хорошо известных 
лекарств.
Нашел я и многие другие свидетельства, подтверждающие относительно передовое 
состояние египетской науки во времена, когда европейские народы все еще 
пребывали в варварстве. На мой взгляд, однако, ни одно из этих сведений не 
предполагало существования какой-либо науки, которую сегодня мы могли бы 
назвать поистине поразительной, либо какого-либо технического достижения, 
достаточно изощренного, чтобы объяснить ту мощную энергию, которую мог развить 
ковчег завета. Тем не менее, я уже отмечал это, вера в то, что египтяне 
обладали некой «великой и тайной мудростью», была широко распространена и почти 
неоспорима.
Я знал, что подобная горячая убежденность часто проистекала скорее из 
подсознательного желания прославить прошлое человечества, нежели из 
рационального рассмотрения эмпирических фактов. Таково было, несомненно, 
превалировавшее мнение археологического сообщества, в большинстве своем 
считавшего эту теорию «великой и тайной мудрости» галиматьёй и утверждавшего, 
что в Египте не было найдено ничего экстраординарного за столетие с лишним 
кропотливого раскапывания и просеивания. Я сам по характеру скептик и прагматик.
 Тем не менее должен признать, что вещественные доказательства, встреченные 
мною повсеместно в ходе ряда исследовательских экспедиций в эту прекрасную и 
древнюю страну, убедили меня в том, что академики не располагают всеми ответами,
 что многое еще предстоит объяснить и что целый ряд аспектов египетского опыта 
еще, к сожалению, недостаточно изучен просто потому, что они оказались вне поля 
зрения обычной археологии и, вероятно, всех остальных форм научного 
исследования.
Три района произвели на меня особенно сильное впечатление: храмовый комплекс в 
Карнаке, «ступенчатая» пирамида Джосера в Саккаре и Великая пирамида в Гизе в 
пригороде Каира. Мне казалось, что особая смесь грубой силы, изящества, 
внушительного величия, таинственности и бессмертия этих сооружений проистекала 
из тонкого и весьма развитого понимания гармонии и пропорции, понимания, 
которое вполне резонно приравнять к науке. Эта наука, сочетающая технику, 
архитектуру и дизайн, удивительна по любым меркам. Она так и не была 
превзойдена до сих пор в поощрении религиозного благоговения, и в Европе, с ней 
можно сравнить только великие готические соборы средневековья вроде Шартрского.
Случайность ли это? Оказывали ли египетские монументы и готические соборы 
схожее по сути воздействие на чувства по чистой случайности или между ними 
существует связь?

Я давно подозревал, что такая связь существует и что рыцари ордена тамплиеров, 
благодаря своим открытиям во время крестовых походов, стали потерянным звеном в 
цепи передачи секретных архитектурных знаний
177
.
В Карнаке, медленно проходя вдоль угрожающих размеров пилонов в Великий двор и 
через целый лес гигантских колонн Гипостильного зала, я не мог не вспомнить 
Святого Бернара Клервоского — патрона тамплиеров, давшего — что удивительно для 
христианина — такое определение Бога: «длина, ширина, высота и глубина». Не 
забывал я и о том, что сами тамплиеры были великими строителями и архитекторами 
и что монашеский орден цистерцианцев, к которому принадлежал и Святой Бернар, 
также отличался в этой области человеческой деятельности.

За многие столетия и целые цивилизации до них древние египтяне стали первыми 
мастерами строительной науки — первыми и до сих пор величайшими архитекторами и 
каменщиками, которых когда-либо знал мир. Более того, оставленные ими памятники 
не поддаются описанию и бросают вызов самому времени. Типичными в этом смысле 
являются два высоких обелиска, господствующие в комплексе Карнака и 
привлекавшие мое особое внимание во время посещений города. Как я узнал, первый 
был воздвигнут фараоном Тутмосом I (1504–1492 гг. до н. э.), а второй — царицей 
Хатшепсут (1473–1458 гг. до н. э.). Оба представляют собой монолиты, высеченные 
из твердого розового гранита. Первый — высотой в 70 футов и весом примерно в 
143 тонны; второй — высотой в 97 футов и весом приблизительно в 320 тонн. В 
нескольких минутах пешего хода к югу, над священным озером, использовавшемся 
жрецами храма для сложных обрядов очищения, лежит третий — поверженный и 
разбитый — обелиск, верхние 30 футов которого, заканчивающиеся заостренной 
пирамидальной верхушкой, остались неповрежденными. Однажды, следуя совету 
имевшегося у меня путеводителя, я переступил ограждавшую его веревку и приложил