Хотя речь идет о пустячке, история в «Папирус Весткар» содержит многие элементы,
 которые поразительно напоминают, как расступились воды Красного моря. С моей 
точки зрения, это не оставляет места сомнению в том, что виртуозное исполнение 
Моисеем величайшего чуда подтверждает его причастность к древнему и истинно 
египетскому оккультизму. Сэр Уоллис Бадж, с которым я познакомился благодаря 
его переводу «Кебра Нагаст» и который служил хранителем египетских и 
ассирийских древностей в Британском музее, писал по этому поводу:


«Моисей умело исполнял магические ритуалы и глубоко знал соответствующие 
магические формулы, заклинания и заговоры всякого рода… [Больше того], 
совершавшиеся им чудеса… указывают, что он был не только священником, но и 
волшебником наивысшего ранга, и даже, возможно, Херхебом».






ТАЙНАЯ НАУКА?



Как Херхеб (Верховный жрец) египетского храма Моисей, несомненно, имел доступ к 
значительному объему эзотерических знаний и магическо-религиозной «науке», 
которую сословие жрецов хранило в тайне от мирян. Я уже знал, что современные 
египтологи признают, что существовала подобная совокупность знаний.
175
Я также знал, что они плохо представляют себе, в чем они заключались: смутные 
намеки
на
эти знания имелись в надписях в могилах старших жрецов храма, но до наших дней 
не дошло почти ничего существенного в письменной форме. Многое, вероятно, 
передавалось исключительно в устной форме и только посвященным. По мнению 
ученых, основной объем этих знаний был уничтожен либо предумышленно, либо 
случайно. Кто может знать, какие сокровища знания были утрачены, когда огонь 
пожрал великую Александрийскую библиотеку, в которой ко II веку до н. э., как 
считалось, хранилось более 200 тысяч свитков?

В одном вопросе Нет сомнений: как писал Геродот в V веке до н. э., «в Египте 
больше чудес, чем в любой другой стране мира, и больше, чем где бы то ни было, 
не поддающихся описанию сооружений». Среди прочих достижений этот много 
путешествовавший греческий историк — труды которого издаются по сию пору — 
приписывал египтянам «изобретение года и его двенадцати подразделений по 
сезонам». Геродот утверждал также, что смог вникнуть в некоторые тайны 
египетского духовенства, и довольно загадочно добавлял, что не может и не 
станет открывать, что он узнал.
Геродот не был ни первым, ни последним посетителем Египта, вынесшим впечатление,
 что там хранятся некие секреты, которые могут скрывать нечто большее, нежели 
чисто религиозные суеверия. В самом деле, представление о том, что эта древняя 
культура изначально достигла своего величия благодаря использованию некоего 
передового, но ныне утраченного научного знания, как я обнаружил, является 
одним из наиболее устойчивых в истории человечества: оно оказалось одинаково 
привлекательным и для неистовых критиканов, и для трезвых ученых, и стало 
предметом огромного множества споров, колкостей, диких домыслов и серьезных 
исследований.
Далее, это представление прямо посягало на мой поиск, ибо указывало на 
интригующую возможность: не мог ли Моисей, как кудесник, овладевший египетской 
«божественной наукой», иметь в своем распоряжении гораздо больше знаний и 
технологий, чем до сих пор признавали археологи? Не применил ли он эти знания и 
технологии при изготовлении ковчега завета?
Подобная гипотеза заслуживала дальнейшего исследования. Я быстро обнаружил, 
однако: что известно о технологических достижениях древних египтян, ставит не 
меньше вопросов, чем дает ответов.
Было очевидно, например, что древние египтяне были умелыми работниками по 
металлу: их весьма изысканные драгоценности из золота, в частности, 
свидетельствовали о высокой степени мастерства, с которым редко кому удавалось 
сравняться с тех пор. Замечено также, что в самые древние времена кромки их 
бронзовых орудий труда обладали удивительной твердостью — ими можно было резать 
сланец и даже известняк. Ни один современный кузнец, насколько мне известно, не 
может добиться такого результата с медью. Считается вероятным, что «утраченное 
мастерство» заключалось не столько в изготовлении орудий, сколько в умении 
каменщиков пользоваться ими.

Изучение сохранившихся иероглифов и папирусов убедило меня в том, что древние 
египтяне были — по меньшей мере — неплохими по современным меркам математиками. 
Они использовали дроби и развили особую форму измерения бесконечно малых 
величин, позволявшего им рассчитывать объемы сложных предметов. Также