Эфиопские христиане также строго соблюдают многие из законов Пятикнижия, 
касающиеся чистоты и непорочности. Ни один мужчина, например, и не подумает 
пойти в церковь после полового акта с женой, как не станет совершать такой акт 
перед контактом с освященной вещью, в дни поста или с менструирующей женщиной. 
Христианская вера не устанавливает ни одного из этих ограничений, но Пятикнижие 
требует соблюдения их всех (особенно Книги Исход и Левит).

Точно так же эфиопские христиане соблюдают законы питания, установленные Ветхим 
Заветом, старательно избегая есть «нечистых» птиц и млекопитающих (особенно 
свиней), и даже такие мелкие запреты, как «жила», упоминаемая в Книге Бытие
66
. Той же жилы, как я установил, избегают все абиссинские христиане, называющие 
ее на геэз «запретный мускул».


Обнаружил я и еще одну интригующую связь: эфиопские церковные одежды, похоже, 
смоделированы по особому одеянию жрецов древнего Израиля
67
—
кенат
(пояс) соответствует кушаку верховного жреца
68
,
коба
(шапочка) — митра
69
и
аскема
(наплечник) с двенадцатью крестами в четыре ряда по три — наперснику священника 
(который, как следует из главы 28 Книги Исход, был украшен двенадцатью 
драгоценными камнями, также расположенными в четыре ряда
70
).


В целом же мне трудно было не согласиться с архиепископом Дэвидом Мэтью, 
который в 1947 году описал «весь комплекс религиозных отправлений в Эфиопии как 
древний и культовый, пропитанный иудейскими обычаями». Но лишь во время моего 
участия в праздновании 18 и 19 января эфиопского
Тимката
до меня дошла степень распространенности такого подражания.


Приготовления к
Тимкату
были уже в разгаре в середине вечера в четверг 18 января, когда я протиснулся 
сквозь возбужденную толпу вверх по ступенькам на внешнюю галерею церкви Медхане 
Алем (буквально «Спасителя Мира»), расположенную в старейшей части Гондэра. Это 
большое круглое здание, спланированное в традиционном стиле, — нечто вроде 
мишени для стрельбы из лука, если смотреть на него сверху — с рядом 
концентрических аркад, окружающих святая святых
(макдас).

Такой типично эфиопский рисунок, как я уже знал, повторялся несколько в иной 
манере и в прямоугольных, и в восьмиугольных церквах, а также в круглых, что, 
по признанию ученых, восходит к «делению на три части иудейского храма». 
Ведущий профессор в области эфиопских исследований в Лондонском университете 
Эдвард Уллендорф пишет:


«Внешняя аркада абиссинской церкви из трех концентрических частей называется 
кене махлет, то есть место для исполнения псалмов, [и] она соответствует уламу 
храма Соломона. Следующее помещение — кеддест, где отправляется обряд 
причащения. Внутренняя часть — макдас, где покоится табот и куда имеют доступ 
только священники… Такое разделение на три помещения свойственно всем 
абиссинским церквам, даже самым маленьким. Таким образом, совершенно очевидно, 
что абиссинцы предпочли форму еврейского храма базилике, принятой первыми 
христианами повсеместно».



Профессор Уллендорф не стал строить догадки, почему абиссинцы оказали 
предпочтение дохристианской модели для своих христианских церквей. Когда я 
вошел в первую аркаду Медхане Алем, ответ казался мне очевидным: сирийский 
евангелист Фрументий, обративший Аксумское царство в христианство и назначенный 
в 331 году н. э. коптским патриархом Александрии первым архиепископом Эфиопии, 
должно быть, предумышленно приспособил институты новой веры к уже 
существовавшим иудейским обычаям страны
71