к ней приспособиться. В настоящее время признано, что такие свойства — это в 
сущности случайные мутации, которые произошли в соответствии с требованиями 
окружающей среды и таким образом способствовали выживанию. По словам Стива 
Джонса, «мы являемся результатом эволюции — ряда последовательных ошибок».

Как быстро идет процесс эволюции? Все специалисты согласны с основной мыслью 
Дарвина, что естественный отбор — это очень медленный, постепенный процесс. Как 
пишет крупнейший в наши дни сторонник теории эволюции Ричард Докинс: «Никто не 
станет утверждать, будто эволюция когда-либо была настолько скачкообразной, что 
за один шаг мог быть воплощен целый новый план перестройки организма». И 
действительно, специалисты полагают, что возможность благополучного 
осуществления большого эволюционного скачка, называемого макромутацией, 
чрезвычайно маловероятна, так как такой скачок вероятнее всего окажется вредным 
для выживания видов, которые уже хорошо приспособились к окружающей среде.
Таким образом, остается процесс случайных генетических смещений и кумулятивый 
эффект генетических мутаций. Однако даже эти небольшие мутации, как полагают, в 
общем вредны. Дэниел Деннетт изящно описывает ситуацию, проводя литературную 
аналогию: некто пытается усовершенствовать классический литературный текст, 
внося только корректорскую правку. Если большая часть правки — расстановка 
запятых или исправление ошибок в словах — дает незначительный эффект, то 
ощутимая правка текста почти во всех случаях портит оригинальный текст.

Таким образом, все как будто складывается против генетического 
совершенствования, но мы должны упомянуть еще об одном обстоятельстве: 
благоприятная мутация может состояться только в условиях
малой изолированной популяции
. Так было на Галапагосских островах, где проводил свои исследования Чарльз 
Дарвин. В иных условиях благоприятные мутации потерялись бы и растворились в 
более обширной популяции; ученые признают, что в этом случае процесс протекал 
бы значительно медленнее.

Если эволюция вида — процесс, занимающий много времени, то процесс расщепления 
на два различных вида должен быть еще более длительным. Видообразование, 
которое Ричард Докинс назвал «длительным прощанием», определяется как точка, в 
которой две различные группы внутри одного вида уже не могут более скрещиваться 
между собой. Докинс описывает гены различных видов как реки генов, текущие 
сквозь миллионы лет. Источник всех этих генных потоков — это генетический код, 
одинаковый у всех животных, растений и бактерий, которые подвергались 
исследованию. Индивидуальный организм вскоре умирает, но в ходе полового 
воспроизводства действует механизм, благодаря которому гены передаются во 
времени. Эти гены, хорошо взаимодействующие с другими — парными им генами, и 
наилучшим образом способствующие выживанию организма, в котором они заложены, 
передаются множеству сменяющих друг друга поколений.
Но отчего этот генный поток или вид расщепляется на две ветви? Цитируем Ричарда 
Докинса:


«Могут возникать споры по второстепенным вопросам, но никто не сомневается в 
том, что важнейшим фактором в этом деле является
случайное географическое разделение
» (курсив мой. —
А. Э.
).


Как бы статистически маловероятно ни было возникновение новых видов, в 
настоящее время на Земле существует около 30 миллионов различных видов; раньше 
согласно подсчетам насчитывалось еще 3 миллиада, ныне вымерших. Это возможно 
только в контексте катастрофического развития истории на планете Земля — и эта 
точка зрения сейчас становится все более популярной. Однако невозможно привести 
ни одного примера, когда какой-либо вид за последнее время (в течение последних 
полмиллиона лет) улучшился в результате мутаций или расщепился на два разных 
вида.
За исключением вирусов, эволюция — очень медленный процесс. Дэниел Деннетт 
недавно сказал, что возникновение нового вида животных на временном отрезке в 
100 тысяч лет можно рассматривать как «внезапное» явление. А с другой стороны, 
обычный краб оставался практически неизменным в течение 200 миллионов лет. 
Таким образом, можно согласиться, что нормальный период эволюции лежит где то 
посередине. Так, например, известный биолог Томас Хаксли утверждает:

«Заметные изменения (вида) происходят на протяжении более десяти миллионов лет, 
а для действительно крупных изменений (макросдвигов) требуется сотня миллионов 
лет».

А в то же время кое-кто полагает, что в человеческом роде произошла не одна, а 
даже несколько макромутаций всего лишь за 6 миллионов лет!
Поскольку мы не располагаем ископаемыми свидетельствами, нам приходится иметь 
дело с чисто теоретическими построениями. Однако современная наука в ряде 
случаев сумела представить нам достоверные объяснения того, как в результате 
постепенного эволюционного процесса может быть создан тот или иной совершенный