людей населяет много больших городов на материке; границей их земель служит 
местность, называемая Аностон;
[106]
она подобна пропасти: там нет ни дня, ни ночи и воздух всегда наполнен 
красноватым сумраком. Через Аностон текут две реки — Радостная и Печальная, на 
берегах которой растут деревья величиной с высокий платан; деревья вдоль 
Печальной приносят плоды, наделенные таким свойством: кто их поест, тот 
начинает плакать и будет исходить слезами всю оставшуюся жизнь, и так и умрет; 
те же, что растут у Радостной, дают совсем другие плоды: отведавший их 
отрешается от прежних желаний и, если любил что-нибудь, забывает об этом, 
вскоре начинает молодеть и вновь переживает давно ушедшие годы. Сбросив 
старческий возраст, он входит в пору расцвета, затем становится юношей, 
превращается в отрока, в ребенка и, наконец, совсем перестает существовать. 
Кому угодно верить хиосцу <т. е. Феопомпу>, пусть верит, мне же кажется, что он 
тут, да и вообще нередко, рассказывает басни».



История, поведанная Силеном, конечно, выглядит как басня. Заставляет отнестись 
к ней более серьезно, во-первых, рассказ о вторжении жителей Махима. Как-никак, 
этот рассказ повторяет сообщение Платона о походе атлантов в Средиземноморье, 
правда, с другими целями (похоже, жители Махима хотели попросту найти людей, 
живущих в еще более счастливых условиях) и без катастрофических итогов. 
Поражает при этом число вторгшихся — такое обилие жителей иного континента не 
могло бы не оставить «генетического наследия». Во-вторых, Феопомп, как и Платон,
 исходит из «континентальной» географической модели, считая, что Атлантика с 
запада окружена сушей. Оба они считают, что обитатели заморских земель 
превосходят жителей Средиземноморья — и близостью богам, и своими природными 
задатками.
Сообщение Феопомпа подразумевает также наличие в древности связей между 
различными берегами Атлантики.
История о Радостной и Печальной реках — пересказ распространенного не только в 
античности представления о том, что некоторые люди способны остановить бег 
времени и, в отличие от большинства (в слезах и печалях шагающих к смерти), 
освободиться от старения и «расти назад». У Платона есть рассуждения на ту же 
тему, но, думаю, и здесь не Платон был источником Феопомпа, а предания, которые 
могли вести происхождение от мистических практик тех же египтян.

Феопомп не единственный поддерживал идею «материковой» структуры земли. 
Любопытно, что ее отражение можно обнаружить даже в текстах тех культур, 
которые были удалены от Атлантики. В представлениях о мире, которых 
придерживались джайны,
[107]
описание земной поверхности в целом напоминало изображение Атлантиды Платоном. 
При этом, правда, масштабы были увеличены во много раз, в результате чего 
получалась следующая картина:

В центре мира расположена мировая гора Мандара, которая окружена континентом 
Джамбудвипа. Этот континент имеет значение срединной земли и разделен на семь 
сказочных царств; он окружен стеной из драгоценных камней, и аналогии ему 
следует искать в преданиях о знаменитой срединной «стране Шамбале». Джамбудвипа 
опоясана океаном Лавонда, за которым лежит материк Дхатакикханда, кольцом 
охватывающий Лавонду!
Именно Дхатакикханду следует считать местом, где находятся человеческие 
цивилизации. С внешней стороны он охвачен новым круговым океаном Калода, 
наполненным грандиозными группами островов и окруженным еще одним материком — 
Пушкарадвипа. Хотя круговое расположение океанов и материков продолжается и 
далее, на последнем материке мы должны остановиться.
Все дело в том, что Пушкарадвипа разделен по окружности горным хребтом 
Манушоттара. Этот хребет является границей, за которой смертные уже не живут. 
Дальше располагаются территории, принадлежащие божествам.
Манушоттара напоминает хребты Кордильер и Анд, точно так же продольно 
разделяющих Американский континент. На внутренней их стороне живут люди, 
известные составителям джайнской космографии. Противоположная же сторона 
остается неизвестной и таинственной — отсюда следует, что ее владыками являются 
боги. Быть может, у Феопомпа аналогией этого хребта является местность Аностон, 
ограничивающая обитаемые земли внешнего материка.




Острова Блаженных


Острова Блаженных — одна из самых устойчивых тем в античной мифологии и… 
географии.
Первый древнегреческий текст, где упоминаются эти острова, — «Одиссея» Гомера. 
Сколь ни хотелось бы современным историкам рассматривать ее исключительно как 
мифологическое странствие, как сказку провинциалов об окружающем их мире, 
информация, содержащаяся в знаменитой поэме, требует пристального внимания.