«исторической глухотой» догреческих и дорийских государств, которые, как 
кажется, не обращали внимания на бег времени и почти не интересовались миром 
вокруг них.
Однако «историческая глухота» Египта или Финикии — такое же заблуждение, как и 
их «географическая близорукость». Оно вызвано событиями III–II веков до н. э., 
приведшими к падению Карфагенской империи. Рукописи горят. Знания утрачиваются. 
А намеки на древние знания египтян или ассирийцев, которые нам дают сами же 
древние греки и римляне, воспринимаются как мифы и фантазии только по той 
причине, что они не вписываются в современный образ мировой истории!

Это почти инстинктивное отторжение, с которым справиться очень сложно. Особенно 
когда речь идет о «чистой» или «высокой» науке. Ведь именно то, что мы называем 
«наукой», является максимальным воплощением
нашего
видения мира, где все, противоречащее этому видению, понимается как ересь или 
безумие.

Как ни парадоксально, массовая культура в этом смысле легче смиряется с идеей, 
что могут быть и иные истории мира. В конце концов, Атлантида, Лемурия, Шамбала 
— это что-то чуждое (нам, нашему образу истории). А раз чуждое — значит, 
волнующее, пугающее, привлекающее к себе внимание. Человека, не изощренного в 
ученой методологии и не скованного ею, легче встряхнуть и сказать: «Подумай!»




Последователи Финикийцев


«Закрытость» сведений о возможных морских путешествиях была, конечно, не 
абсолютной. Когда гегемоном на всем Ближнем Востоке стала древнеперсидская 
держава, финикийцы, освобожденные вместе с иудеями царем Киром Великим из 
вавилонского пленения, стали верными помощниками персидских государей. 
Некоторые из описаний земли, которые мы находим в «Авесте», священной книге 
персов, исповедовавших зороастризм, наверняка составлялись с учетом сведений, 
сообщаемых финикийцами.
Но у нас есть и еще одно свидетельство о том, что персы пытались 
воспользоваться информацией своих новых подданных:

«Сатасп, сын Теаспия, из рода Ахеменидов, посланный объехать Ливию, не сумел 
этого сделать… он овладел насильно дочерью Зопира, Мегабизова сына, 
девственницей, за каковое преступление царь Ксеркс решил было распять его; 
однако мать Сатаспа, сестра Дария, испросила ему помилование и обещала сама 
наложить на него кару, более тяжкую, чем наказание царя, именно: он обязан 
будет объехать кругом Ливию, пока на этом пути не войдет в Аравийский залив.
На таком условии Ксеркс сделал уступку. Сатасп прибыл в Египет, получил здесь 
корабль и египетских матросов и поплыл к Геракловым столбам. Выплывши на другую 
сторону, он обогнул оконечность Ливии, по имени Солоент, и направился дальше на 
юг.

Так в течение многих месяцев он проплыл значительную часть моря, но так как 
предстояло проплыть еще больше пройденного, он повернул назад и прибыл в Египет.
 Оттуда он направился к царю Ксерксу и сообщил ему, что очень далеко на море им 
пришлось плыть мимо страны, населенной маленького роста людьми, одевающимися в 
пальмовое платье, и каждый раз, как только они на корабле приближались к берегу,
 маленькие люди покидали свои города и убегали в горы. Со своей же стороны они, 
вошедши в их города, никого не обижали, только забирали с собой скот. Почему не 
объехали всей Ливии кругом, Сатасп объяснял тем, что судно его не могло идти 
дальше, так как было задержано мелью. Однако Ксеркс не поверил, что тот говорит 
правду, и велел его, как не исполнившего возложенного на него дела, пригвоздить 
к столбу, подвергши его таким образом раньше объявленному наказанию».
[82]


Царь Ксеркс правил в 486–465 годах до н. э.; при нем произошли самые знаменитые 
события греко-персидской войны: сражения при Фермопилах, Саламине, Платеях, 
Микале. Несмотря на победы, одержанные греками в этой войне, Ксеркс как был, 
так и остался могущественнейшим правителем в Средиземноморье и на Среднем 
Востоке. Для персов борьба с греками являлась хотя и болезненной, но 
периферийной проблемой. Тем не менее справляться с ней было необходимо. Поэтому 
до нас дошли смутные сообщения о контактах между Персией и Карфагенской 
державой, как раз в это время соперничавшей с сицилийскими греками.
Подобные контакты неудивительны не только из-за политической и военной 
обстановки, делавшей их естественными, но и по той причине, что персы сохраняли 
прекрасные отношения с финикийцами, составлявшими ударную силу их флота. 
Налаживание отношений Ксеркса с Карфагеном могло быть делом соплеменников пунов,
 жителей их метрополии — Тира.
Удивительно, но критически настроенные ученые не обращают внимания на этот 
очевидный факт. Хенинг, без сомнения классический автор в сфере истории 
географических открытий, говорит буквально следующее: «Весьма существенным