аргументом против плавания Сатаспа в Атлантику может служить факт блокады 
Гибралтарского пролива карфагенянами. Блокада эта проводилась весьма жестко уже 
в течение 50 лет до царствования Ксеркса и закрыла пролив для всех 
некарфагенян… Возможно ли, чтобы при этих обстоятельствах неискушенный в 
мореплавании перс, ни в коей мере не обладавший качествами отважного искателя 
приключений, прошел блокированный пролив, да еще не один, а два раза — туда и 
обратно? Это совершенно невероятно!»
Ничего невероятного в этом нет. Во-первых, во время блокады, в IV веке до н. э.,
 в Атлантике побывал греческий путешественник Евтимен из Массилии — значит, в 
отдельных случаях блокада была не столь жесткой. Карфагеняне вполне могли 
пропустить и судно Сатаспа — хотя бы в знак добрых отношений между Карфагеном и 
Персией. Во-вторых, совсем не «неискушенный в плаваниях перс» был кормчим этого 
корабля. Кормчим явно выступил или египтянин, или финикиец.
В таком случае плавание Сатаспа вовсе не выглядит фантастическим. Вызывает, 
правда, удивление, рассказ о пигмеях, которые встречались на африканском 
берегу: европейцы открыли пигмеев лишь в 1867 году, причем ни о каких 
«пигмейских городах» на побережье Гвинейского залива в XIX веке речи просто не 
шло.
На мой взгляд, это только кажущееся затруднение. За две с половиной тысячи лет 
мог измениться не только этнический состав населения экваториальной Африки, но 
и уровень его культуры. Примером тому являются руины, оставшиеся от государства 
Мономотапа (X–XVI вв.) в современном Зимбабве, государства, переставшего 
существовать задолго до появления европейских колонизаторов. В тексте Геродота 
есть одно место, которое, как и в случае «Перипла Ганнона», делает его 
двусмысленным. Сатасп плыл на юг, при этом никак не упоминается, что в какой-то 
момент побережье Африки поворачивает на восток. А далее, напоминаю, Геродот 
говорит: «очень далеко на море им пришлось плыть мимо страны…». Имел ли 
греческий историк (и его информатор) в виду, что Сатасп по-прежнему плыл вдоль 
берега Африки? Или же, как в случае с Ганноном, мы можем понять текст буквально,
 то есть предположить, что на широте Гвинейского залива Сатасп открыл землю, 
заселенную «цивилизованными пигмеями»?

Сатасп был не единственным, кто уже после подвига финикийцев пытался совершить 
путешествие вокруг Африки.



«Посидоний рассказывает, как некий Евдокс из Кизика… был представлен 
египетскому царю Эвергету II
[83]
и его приближенным, расспрашивая их главным образом о способе плаванья вверх по 
Нилу как человек, интересующийся местными особенностями этой страны и не без 
сведений в данном предмете. В то же самое время случилось, что какой-то индиец 
был приведен к царю стражами Красного моря, которые заявили, что они нашли 
этого человека полумертвым, одного на корабле, но не знают, кто он и откуда, 
потому что не понимают его языка. Царь передал его некоторым лицам, которые 
должны были научить его греческому языку. Научившись по-гречески, индиец 
объяснил, что он, плывя из Индии, заблудился, что он один спасся, потерявши 
всех спутников, которые умерли от голода. При этом он обещал, как бы в 
благодарность за оказанное попечение, указать водный путь к индийцам, если царь 
поручит кому-либо отправиться туда; в числе последних был Евдокс. Отплыв оттуда 
с дарами, он, возвратившись, привез взамен их разные предметы и драгоценные 
камни, из которых одни приносятся реками вместе с камешками, другие же 
вырываются из земли, образовались из жидкости, как наши кристаллы. Но Евдокс 
обманулся в своих надеждах, потому что Эвергет отнял у него все товары.


По смерти Эвергета жена его Клеопатра
[84]
получила царскую власть, и она послала снова Евдокса с большими приготовлениями.
 На обратном пути Евдокс был занесен в страну, находящуюся выше Эфиопии. 
Приставая здесь к некоторым местностям, он располагал к себе население 
подарками: хлебом, вином, фигами, которых там не было, за это он получал от них 
воду и проводников, причем записал также некоторые слова туземного языка. Когда 
он нашел оконечность передней части корабля, уцелевшую от кораблекрушения, на 
которой вырезан был конь, он посредством расспросов узнал, что кораблекрушение 
потерпели плывшие с запада, и взял этот обломок с собою, отправившись в 
обратный путь. Когда он прибыл в Египет, где царствовали уже не Клеопатра, а 
сын ее,
[85]
у него снова отняли все, да еще и уличили в присвоении себе некоторых предметов.
 Принеся на рынок в гавань оконечность передней части корабля, он показал его 
матросам и от них узнал, что это обломок гадесского корабля, что богатые жители 
Гадеса снаряжают большие суда, а бедные — маленькие, которые и называют 
лошадьми от изображений на носу корабля, на них плывут до реки Ликса в пределах 
Маврусии ловить рыбу. Некоторые из матросов узнали оконечность корабельного 
носа; она принадлежала одному из кораблей, отплывших довольно далеко от Ликса и 
более не возвращавшихся. Евдокс из этого заключил, что круговое плаванье мимо 
Ливии возможно, и вот, отправившись домой, он сложил все свое состояние на 
корабль и вышел из гавани. Прежде всего, он прибыл в Дикеархию, потом в