бомбардировок" будет уничтожено слишком много французских и бельгийских жителей.
 Помня о Мерс-эль-Кебире и Дакаре, они больше не желали превращать 
потенциальных союзников во врагов. 

Несмотря на эти возражения, в середине апреля 1944 года Эйзенхауэр приступил к 
выполнению плана "транспортных бомбардировок". Бомбардировщики союзников 
вначале подвергли систематической обработке сортировочные железнодорожные 
станции. В начале мая они начали наносить удары по мостам, причем настолько 
успешно, что к концу мая на реке Сене, например, между Парижем и Ла-Маншем, не 
осталось ни одного целого моста. 21 мая истребители-бомбардировщики союзников 
произвели бомбардировку и обстрел с бреющего полета железнодорожных путей, 
сооружений и поездов. За один день из строя было выведено больше сотни 
паровозов. Французы и бельгийцы быстро поняли значение этих налетов союзной 
авиации на их собственную территорию и, поддерживая их, начали проводить 
широкий саботаж на местах. Большое количество подвижного состава оказалось 
выведенным из строя. На дорогах по тем или иным причинам происходили 
многочисленные серьезные аварии. 

План Лей-Мэллори оказался более эффективным, чем ожидали даже самые ярые его 
сторонники. Ко дню "Д" железнодорожные перевозки в районе вторжения сократились 
примерно на 50 процентов. Попытки немцев восполнить недостаток железнодорожных 
перевозок более интенсивным использованием автодорожного транспорта потерпели 
поражение главным образом из-за недостатка бензина и автомашин. Успех 
накопления сил союзников на плацдарме в Нормандии был обеспечен тем, что 
авиация союзников завоевала ко дню "Д" почти полное господство в воздухе. 

Накануне вторжения 

За несколько недель до дня "Д" вся южная часть Англии превратилась в 
вооруженный лагерь, изолированный от остальной части страны и от мира. Без 
специального пропуска никто не мог перейти границу лагеря в любом направлении. 
Склады были до отказа заполнены предметами снабжения всех видов. И если бы 
немецкие бомбардировщики появились здесь хоть раз, эти склады могли стать для 
них весьма соблазнительными объектами. Посадку на транспорты и десантные 
корабли войска начали еще 30 мая. На следующий день 54 судна, подлежащие 
затоплению в качестве волноломов искусственных гаваней на участках высадки, 
вышли из портов Западной Шотландии. Вслед за ними в Ла-Манш направились 150 
тральщиков, которым предстояло протралить проходы для конвоев. К 3 июня посадка 
войск закончилась, и корабли групп огневой поддержки вышли в море из Скапа-Флоу,
 Белфаста и устья Клайда. В море у портов Южной Англии начали формироваться 
конвои. Операция "Нептун-Оверлорд", самая сложная и наиболее точно 
спланированная военная операция в истории, началась. Учтено было все. 
Единственным неопределенным фактором оставалась погода, а от нее зависело 
многое. 

Начиная с 1 июня Эйзенхауэр по два раза в день встречался с высшими армейскими 
и военно-морскими командующими в штабе адмирала Рамсея близ Портсмута, чтобы 
узнать метеорологические прогнозы. С утра 3 июня сводки погоды стали 
неблагоприятными, а к концу дня - тревожными. На специальной конференции, 
проведенной в 04.00 4 июня, метеорологи доложили, что на 5 июня ожидается 
плохая погода, В районе высадки предполагались сильные ветры, низкая облачность 
и высокая волна. Воздушная поддержка оказывалась невозможной, а высадка войск - 
весьма опасной. Нельзя было полагаться и на артиллерийскую поддержку кораблей. 
Взвесив все эти факторы, Эйзенхауэр принял решение об отсрочке вторжения на 24 
часа. 

Сжатая мощная пружина, которая уже начала раскручиваться, была остановлена, 
потом заведена снова и подготовлена к развертыванию на следующий день. Надо 
отметить высокое мастерство всех тех, кто играл какую-либо роль в данной 
операции и сделал все, чтобы предотвратить серьезные последствия. В воскресенье 
4 июня командующие вновь встретились в штабе Рамсея. Настроение у всех было 
мрачное. Казалось невероятным, что к утру 6 июня, нового дня "Д", погода может 
проясниться, а тогда придется снова отложить высадку, и на этот раз - на целые 
две недели. За это время скрытность операции была бы полностью потеряна, а 
моральный дух союзников оказался бы серьезно подорванным. 

К радости командующих, эксперты-метеорологи доложили об ожидавшемся изменении 
погоды. Эйзенхауэр снова привел в действие силы вторжения и по настоянию 
Лей-Мэллори назначил еще одно заседание, чтобы принять окончательное решение. 
Когда командующие собрались вновь, ночное небо стало проясняться. Метеорологи 
сообщили, что ясная погода будет наблюдаться по крайней мере до полудня 6 июня. 
В 04.15 Эйзенхауэр принял окончательное решение: "О'кей, мы выступаем!" 

А в это время по другую сторону Ла-Манша фельдмаршал Роммель садился в свою 
штабную автомашину, чтобы покинуть Францию и день 6 июня, день рождения его 
жены, провести в Германии. Он и другие высшие немецкие офицеры на Западе были 
предупреждены об ожидающемся вторжении союзников, но командующие, которым уже 
изрядно надоели эти тревожные сигналы, отнеслись к очередному предупреждению 
недостаточно серьезно. Высадку в условиях наблюдавшейся в то время погоды они 
считали совершенно невозможной, а из-за отсутствия метеостанций западнее Европы