Дуглас.


* * *

 Я остановил машину у ангара этой фирмы. Мне надо было найти Ала Кардера, 
ведущего инженера по испытанию «Скайрокета». Над дверью ангара висела надпись: 
«Здесь проводятся секретные работы. Вход воспрещен!» Сидевший за столом внутри 
ангара сержант военно-воздушных сил с пистолетом на боку взглянул на мой 
пропуск. После ослепительного полуденного солнца я почти ничего не видел в 
сумрачном ангаре. Я спросил сержанта, где найти Кардера, и он указал в сторону 
комнат, расположенных по стене ангара.
 — Вон там его кабинет, но сейчас он, вероятно, где-нибудь в ангаре.
 Глаза у меня привыкли к полумраку ангара, и теперь я мог разглядеть его. В 
глубине огромного, пустого ангара, похожего на пещеру, стоял облепленный роем 
механиков белый самолет. Так вот он, «Скайрокет»! Я забыл о Кардере. Неужели 
мне предстоит летать на этом звере, сверкающем какой-то необыкновенной белизной.
 Правда, выпущенное шасси сломало безукоризненные обводы фюзеляжа, и самолет 
потерял тот отпугивающий вид, который так поразил меня на картине в кабинете 
Браша. Я подошел ближе. Эта реактивная машина не так уж сильно отличалась от 
обычного самолета. Из открытых люков небрежно свисала проводка, и я невольно 
подумал, что сейчас самолет похож на застигнутую врасплох женщину, которая не 
успела причесаться. Очевидно, самолет ремонтировали. На тонком, до блеска 
отполированном стреловидном крыле был разбросан грязный инструмент, а на 
фюзеляже, наклонившись над люками, сидели двое механиков. Только тонкое крыло 
прерывало прямой, гладкий обвод фюзеляжа, начинающийся у штыкообразного носа и 
постепенно утолщающийся к кабине. Небольшой обтекаемый остекленный фонарь 
образовал незначительную кривую, которая постепенно сливалась с главными 
обводами фюзеляжа. Из фюзеляжа выступал высоко расположенный изящный хвост. В 
кабину, казалось, невозможно забраться: никаких ручек, выступов. Все плавно и 
отточено, как на снаряде.
 Я никогда не видел такого скопища механиков у одного самолета. Обычно они 
работают вдвоем или втроем, но у «Скайрокета» их было двенадцать. Чтобы получше 
рассмотреть самолет, я протискивался сквозь эту толпу механиков, которые, 
вероятно, недоумевали: какого черта я лезу туда, да и вообще имею ли я право 
приближаться к машине? И они попросту отталкивали меня в сторону. Мне 
показалось, что кабина маловата для моего высокого роста, зато приборная доска 
поразила своей простотой. Я представлял ее гораздо сложнее. В задней части 
четырнадцатиметровой машины находились ракетные камеры, опоясанные большой 
трубой, которая заканчивалась четырьмя соплами. Неприглядный вид ремонтируемого 
самолета как-то успокоил меня. Если раньше я побаивался его, то теперь этот 
страх почти исчез. «Скайрокет» был самым красивым из всех когда-либо виденных 
мною самолетов.
 Теперь у меня было занятие. Дело не только в том, что мне хотелось летать на 
«Скайрокете», — я должен был летать на нем. Я был свободен выбирать. У меня был 
шанс продвинуться вперед, шанс, который я не мог отвергнуть, хотя с ним была 
связана и вероятность не дожить до того дня, когда можно будет узнать, какие же 
именно новые горизонты откроет этот самолет.
 — Где можно найти Ала Кардера? — спросил я у одного из механиков. Он 
раздраженно посмотрел на меня и буркнул, что Кардер, очевидно, около кофейного 
автомата.
 — Вон тот, в светло-коричневой рубашке, он разговаривает с инженерами.
 Я тронул за плечо человека плотного сложения в выгоревшей на солнце 
светло-коричневой рубашке и представился ему.
 — Билл Бриджмэн? О, да, да! Вы должны заняться этим самолетом. Подождите 
минутку, сейчас пойдем в мой кабинет.
 Лицо у Кардера бледное и озабоченное, песочного цвета волосы чуть темнее лица. 
Он извинился перед собравшимися у кофейного автомата и повел меня в свой 
кабинет. Там он сдержанно спросил меня:
 — Ну хорошо, расскажите, на чем вы летали?
 Я коротко рассказал свою летную биографию. Ожидая продолжения рассказа, Кардер 
сидел с бесстрастным лицом. Наступила пауза. Он откашлялся:
 — Да… Так вот: если вы хотите приступить к полетам на этой штуке месяца через 
два, то, как я полагаю, сначала вам следует полетать немного на реактивном 
самолете. В нашем распоряжении мало времени. — Вставая из-за стола, он добавил: 
— У нас будет много дел. Каждый день задержки испытаний обходится компании в 
тысячи долларов.
 Видимо, я не произвел впечатления на Кардера, а ведь в его обязанности входит 
сохранить этот дорогостоящий экспериментальный самолет и так руководить 
исследовательской программой испытаний, чтобы она двигалась вперед как можно 
спокойнее и быстрее.
 — Мне кажется, вам лучше побеседовать с Джином. Он должен быть где-то здесь. — 
Кардер открыл дверь и крикнул сержанту: — Гэс, ты не видел Джина Мея? Если 
найдешь, скажи, что я его жду.
 Минут через пять в кабинет вошел Джин Мей, о котором так много говорили в 
летных комнатах завода фирмы Дуглас весь этот год. Ему было около пятидесяти 
лет, из которых он не меньше тридцати отдал летному делу. Этот видавший виды 
ветеран неба провел больше времени в кабине самолета, чем Джордж Янсен, Расс 
Toy и я, вместе взятые. У хозяина «Скайрокета», жилистого, смуглого человека 
невысокого роста, было выразительное, почти мальчишеское лицо. Обе руки Джин 
Мей засунул глубоко в карманы и, разговаривая, позванивал мелочью.
 — Рад познакомиться с вами, Бриджмэн. — Он посмотрел на меня, затем обвел 
взглядом небольшой кабинет, все время позванивая монетами.
 Я снова повторил свою небогатую летную биографию.
 — О'кэй, — произнес Мей и наклонил голову. Кардер, погрузившись в чтение 
каких-то бумаг, не принимал участия в разговоре. — Вы не летали на реактивных 
самолетах, а? Первым делом нужно поправить это. Когда вы полета