летчики-испытатели охотно помогали молодому одаренному пилоту. Как и в 
истребительной эскадрилье, у Чкалова появились друзья. Неиссякаемая энергия и 
яркость интеллекта привлекали к нему симпатии товарищей по работе.

Особенно сдружился Чкалов с командиром звена летчиком Александром Фроловичем 
Анисимовым. Об Анисимове он слышал задолго до того, как впервые встретился с 
ним в институте. Еще летчики-истребители Ленинградской эскадрильи с восторгом 
говорили о полетах Анисимова. В то время он летал в Киеве и славился 
безукоризненными фигурами высшего пилотажа на малой высоте.

Анисимов был смел, решителен, искал новых путей в авиации. У него было много 
общего с Чкаловым, хотя внешне они совершенно не были схожи. Анисимов, высокий 
стройный блондин с тонким лицом, казался рядом с Валерием изнеженным и хрупким. 
Но в действительности его руки с длинными пальцами музыканта умели крепко 
держать штурвал. Он был блестящим мастером высшего пилотажа. В воздухе Анисимов 
и Чкалов походили друг на друга.

Была у них еще одна общая черта, за которую их любили товарищи, – душевность. 
Они быстро сошлись. На первых порах, когда Валерий еще только начал выполнять 
свои новые обязанности, Анисимов помогал ему. Валерий легко усваивал все до 
мельчайших деталей, но при этом добавлял свое, чкаловское. Анисимову это 
нравилось. Он высоко ценил незаурядное летное дарование Чкалова и смотрел на 
него не как на подчиненного, а как на равного себе, возможного соперника в 
авиационном мастерстве.

Позднее Чкалов в свою очередь отнесся с такой же дружеской приветливостью и 
теплотой к молодому пилоту Георгию Байдукову, который стал потом участником 
исторических перелетов.

В авиацию Байдуков пришел по путевке комсомола. Подростком он работал 
кровельщиком, поступил в железнодорожную школу. Настоящее свое призвание 
Байдуков нашел за штурвалом самолета. Он был талантлив и упорен, у него была 
верная рабочая хватка, он не искал легких успехов, не боялся трудностей.

Когда растущему НИИ понадобились новые летчики-испытатели, военные части 
послали туда лучших своих пилотов. В их числе был и Георгий Байдуков.

С Валерием Чкаловым он встретился ночью, на летном поле института. В 
обязанности Чкалова входило инструктирование вновь поступающих молодых летчиков 
– так называемые «вывозные» полеты. Он «вывозил» Байдукова, и тот сразу 
завоевал симпатию Валерия Павловича своей сообразительностью, смелостью и 
знанием летного дела.

– И откуда ты, Байдук, взялся? Сколько лет ты летаешь? – говорил Чкалов, 
любуясь смелым полетом новичка.

С первого же знакомства он стал называть Байдукова ласково: «Егорушка» или 
«Байдук».

У Чкалова была прекрасная черта, в той или иной степени свойственная всем нашим 
летчикам, – сильно развитое чувство товарищества. Успеху других летчиков он 
радовался, как своему собственному. С загоревшимися глазами и теплой улыбкой, 
смягчавшей резкие черты его характерного лица, Чкалов говорил о полетах Громова,
 восхищался воздушным мастерством своего друга Анисимова, удачными полетами 
Георгия Байдукова.

Когда же дело доходило до соревнования, пусть с самыми лучшими друзьями, Чкалов 
всегда стремился быть первым и только первым, не уступать в борьбе, обогнать 
соперника.

В период работы в НИИ Чкалов был молод, он еще не научился сдерживать свои 
порывы, особенно если наталкивался на серьезное препятствие. Пускать его в 
воздух вместе с Анисимовым считали рискованным. Они так увлекались, что совсем 
забывали об опасности.

Характерен в этом отношении и первый воздушный «бой» Чкалова с Байдуковым. Вот 
как описал его сам Георгий Филиппович Байдуков:



«…Однажды Валерий Чкалов предложил мне подраться в воздухе. Самолеты наши были 
различных систем, но это было неважно. Чкалов хотел мне показать лобовые атаки 
истребителя. Мы поднялись в воздух и разошлись на положенную дистанцию. Когда я 
развернул самолет в его сторону, Валерий был километрах в двух от меня и шел 
навстречу.

Его мотор слегка дымился. Я смотрел в калематор и изредка стрелял фотопулеметом.
 С каждой секундой расстояние между мной и Чкаловым сокращалось.

Ведь встречные скорости огромны. Вот осталось каких-нибудь пятьсот метров, а мы