слушался «бати», как родного отца, и, как отца, огорчал его неожиданными 
нарушениями дисциплины.

За короткое время Чкалов сделал большие успехи в воздушной стрельбе, но 
настойчиво продолжал тренироваться. Однажды рано утром, во время прогулки в 
роще Антошин заметил сидевшего в кустарнике Чкалова. Летчик возился с каким-то 
прибором. Подойдя ближе, командир рассмотрел примитивную треногу, на которой 
находилось скорее что-то вроде полена, чем модель пулемета. На полене были 
укреплены два прицела – кольцевой и «Альдис». Валерий в одних трусах 
старательно наводил прицел на летающие самолеты.

Он увлекся своим делом и совсем не ожидал, что в такой ранний час кто-нибудь 
появится в роще. Антошин застиг его врасплох. Летчик объяснил, что с кольцевым 
прицелом он стреляет хорошо, а с «Альдисом» неважно, поэтому и решил 
воспользоваться летающими самолетами – тренировался в наводке «пулемета» по 
движущимся мишеням. Одновременно он изучал на практике разницу в оптическом и 
кольцевом прицелах.

Через две недели Чкалов при любом положении самолета стрелял по шарам-пилотам 
лучше всех других летчиков эскадрильи. Превзошел он и своего главного 
«конкурента» – Павлушева, сбив с оптическим прицелом три шара в первых же 
атаках. С таким же увлечением шел Валерий в воздушный бой с условным 
противником.

И. П. Антошин вспоминает:

«…Вскоре мы начали проходить практику воздушного боя. Через некоторое время 
Валерий пришел ко мне и сказал:

– Батя, я хочу, чтобы вы проверили меня в воздушном бою, хочу с вами «подраться 
в воздухе»!

Это было неожиданно, ибо до сих пор мне, командиру, никто из летного состава не 
предлагал таких вещей. Я согласился.

Утром на аэродроме, когда наши самолеты были подготовлены, я дал ему задание: 
высота 2500 метров, зона, кажется, Дудергофское озеро (точно не помню), первым 
нападает он. Дистанция сближения не менее 50 метров. Дав указание, я взлетел, 
набрал высоту 2500 метров и стал ожидать «противника» на условленном месте. 
Видимость была скверная: утренняя дымка еще не успела разойтись, а солнце 
красным шаром выплывало из-за горизонта. Через некоторое время я заметил на 
горизонте, на той же примерно высоте, Валерия. Он продолжал набирать высоту, 
идя по направлению к солнцу. Я угадал его маневр: он решил набрать большую 
высоту и со стороны солнца напасть на меня сверху. Кружась, я наблюдал за ним. 
Он действительно ринулся на меня со стороны солнца, переводя самолет в пике. Я 
немедленно перешел в крутой вираж. Он тоже встал в вираж. Я сделал неожиданно 
реверсман и скоро очутился у него в хвосте. Трудно припомнить все эволюции, 
которые мы в этом «бою» применяли. Помню, что в качестве недостатка Валерия я 
отметил несколько запаздывавшую реакцию на действия «противника». Кроме того, 
он слишком близко подходил к моему самолету, не соблюдая указанной мною 
дистанции. Самолетом он владел исключительно хорошо, особенно для молодого, по 
существу «птенца»-летчика.

Возвратились мы на аэродром, и я объяснил ему ошибки, недостатки, но и похвалил 
его, ибо, повторяю, он владел самолетом отлично».


* * *

– Хороший летчик должен летать и в плохих условиях. А я хочу быть хорошим 
летчиком или не буду летать совсем. Лучше быть хорошим шофером, чем плохим 
летчиком, – горячо говорил Валерий.

И это были не только слова. Совершенствуя свое мастерство, он не жалел ни 
времени, ни сил. Зато выходил победителем из трудных, казалось бы, безвыходных 
положений. Показателен такой факт.

В осенних маневрах Балтийского флота принимала участие и Ленинградская 
истребительная эскадрилья. Она действовала на стороне «красных», обслуживала 
морские силы. На третий день условных боев разведка «красных» обнаружила 
«противника» и готовящийся десант. Следовало немедленно передать донесение 
флагману эскадры «красных» – линкору «Марат», но радиосвязь оборвалась. 
Командир эскадрильи получил приказ послать донесение самолетом. Погода была 
совсем не летная: низкие темные облака и густая сетка дождя. В море разыгрался 
сильный шторм. Опасность полета увеличивало еще и то, что все самолеты 
эскадрильи были сухопутные.

Найти флагмана в открытом море, когда видимость по горизонту слабая и над водой 
стелется туман, было задачей крайне трудной. Командир эскадрильи сделал все от 
него зависящее: он послал сразу и Чкалова и другого смелого летчика – Леонтьева.