Канавинский авиационный парк находился сравнительно недалеко от Василёва, и 
Валерию иногда удавалось побывать дома. Попав же в Егорьевск, он надолго 
оторвался от своих. Однако природная жизнерадостность брала верх. Валерий шутил,
 смеялся, мечтал вслух о будущих полетах. Чем больше он знакомился с 
самолетостроением, самолетовождением, аэронавигацией, изучал материальную часть 
самолета, мотор, тем сильнее становилось его влечение к авиации.

Много лет спустя Валерий Павлович Чкалов, вспоминая Егорьевскую теоретическую 
авиационную школу, писал, что он с жадностью принялся за учение. Эта жадность к 
знаниям помогла Чкалову глубоко и прочно усвоить все, что преподавали в школе. 
Теперь его тяга к авиации была уже сознательной. Окрепла уверенность, что он 
будет летчиком, и хорошим летчиком.

За развитием авиации в стране Валерий следил очень внимательно. Его радовали 
многочисленные добровольные пожертвования советских людей на строительство 
самолетов.

– Народ на самолеты трудовые деньги жертвует. Наша авиация все в гору идет, – 
делился своими впечатлениями с друзьями курсант Егорьевской школы Валерий 
Чкалов.

Благодаря новым самолетам увеличилось число пассажирских воздушных трасс. 
Начали налаживаться международные воздушные сообщения. 1 мая 1922 года 
открылась первая международная пассажирская авиалиния Москва – Кенигсберг.

В сентябре того же года группа военных летчиков совершила маршрутный перелет 
длиной около 3500 километров. Известие о нем взволновало курсантов Егорьевской 
школы. Перелет показался юношам грандиозным. У них дух захватывало при мысли, 
что когда-нибудь им придется летать по таким же маршрутам.

– Мы дальше будем летать. Пока выучимся, для нас еще не такие самолеты построят,
 – говорил Валерий.

Ему хотелось теперь же, немедленно, хоть на несколько минут подняться в воздух. 
Но он понимал, что это невозможно, и снова брался за учебники. Без теории 
далеко не улетишь!


* * *

После окончания Егорьевской теоретической школы Чкалов поступил в 
Борисоглебскую летную. На аэродроме этой школы кипела стройка: манеж 
переделывали в ангар. Но строился не только ангар в Борисоглебске, – 
отстраивалась заново вся огромная, разоренная войною Советская страна. Рабочих 
рук не хватало, и командование школы было вынуждено привлечь к строительным 
работам своих учлетов. Быстро разбирал кирпичную стену манежа Валерий Чкалов. 
Никто не мог соперничать с ним в силе и ловкости. С азартом таскал он тяжелые 
кирпичи, громко напевал знакомые с детства песни.

С таким же азартом он продолжал учиться. На взлетной площадке стоял самолет. 
Сначала этот самолет показался Валерию старым знакомым, очень похожим на те 
машины, которые он не раз разбирал и собирал в Канавинском авиационном парке. 
Но при ближайшем рассмотрении обнаружилась существенная разница: на крыльях 
была срезана часть полотна. Самолет поэтому не мог подняться в воздух. Он 
служил специально для тренировки на земле. На нем будущие летчики учились 
рулить, работать ногами, тренировались в искусстве сохранять направление при 
взлете.

Сидеть в кабине самолета и подчинять себе машину доставляло огромное 
наслаждение. Запах бензина кружил голову. Продолжая рулить, Валерий сердито 
смотрел на подрезанные крылья. Если бы не они, самолет унес бы его в голубое 
прозрачное небо. Увлекаясь, Валерий пытался тянуть ручку на себя, – авось 
удастся «задрать нос машине», насладиться хотя бы этой прелюдией к полету.

Покидал он кабину с чувством большой неудовлетворенности и спешил снова занять 
очередь. Самолет был один, а учлетов много. Приходилось подолгу ожидать, стоя в 
длинном и шумном «хвосте».

За тренировкой наблюдал инструктор, строгий и требовательный.

– Что это у тебя самолет вальсирует? Балет показываешь? – кричал инструктор то 
на одного, то на другого учлета.

Рулить, сохраняя правильное направление для взлета, нелегко, когда за штурвалом 
сидит неопытный юноша.

Вначале случались неудачи и у Валерия. Однажды он вернулся после тренировки на 
самолете необычно смущенный, и товарищи сразу спросили, какая неприятность с 
ним приключилась.