– Поскорей бы грянула буря! При сильном ветре легче проскочить проклятое место!

Ветер крепчал с каждой минутой. Он быстро нагнал огромные тучи, плотно 
укутавшие горизонт. Надвигался шторм. Стемнело. Ураганный ветер стал кидать и 
качать пароход. Громады волн обрушивались на него.

Удар мощного водяного вала сильно накренил пароход, и лопнул толстый канат, 
которым был привязан один из зелёных ящиков. Он заскользил по мокрой палубе и, 
сокрушив фальшборт, рухнул в беснующуюся пучину. Ящик с моим бывшим самолётом 
стоял рядом, но шторм его пощадил.

Буря, бушевавшая всю ночь, утром стихла.

Пароход встретил конвой – республиканские военные корабли, – они охраняли его 
до самого порта назначения – Картахены.

Но небольшой порт был забит транспортами под флагами разных стран. У причала не 
было свободного места. Встречавший все пароходы с Родины военно-морской атташе 
Советского посольства Николай Герасимович Кузнецов – впоследствии адмирал флота,
 – которого называли в Испании «Дон Николасом», сказал капитану:

– Нет смысла разгружаться здесь. Когда ещё дойдёт очередь, а сейчас дорог 
каждый день! Идите в соседний порт Аликанте. Вас ждёт не дождётся генерал 
Дуглас. Сейчас позвоню ему.

Когда огромный корабль ошвартовался у причала в Аликанте, первым поднялся на 
борт плотный, черноволосый человек без шляпы, в жёлтой кожаной куртке. К нему 
бросились добровольцы. Многие из них знали в лицо известного авиационного 
командира – комбрига Якова Владимировича Смушкевича.

– Как хорошо, что вы нас встретили, товарищ комбриг! – обрадовался один из 
прибывших лётчиков.

Его прервал черноволосый:

– Здесь нет комбригов. И я больше не Смушкевич. Я – Дуглас. Запомните! И у вас 
будут новые имена… С приездом, товарищи!

Пароход был уже окружён толпой горожан. В Испании очень трудно, почти 
невозможно сохранить что-нибудь в тайне. Только началась выгрузка, а всё 
Аликанте уже знало, что Советский Союз прислал не только шоколад и бинты, но и 
самолёты.

Каждый новый большой ящик, поднимаемый стрелой крана, встречали радостными 
возгласами: 

– Вива Руссиа Совиетика! (Да здравствует Советская Россия!)

Летели вверх береты, шляпы, косынки.

Выгрузка ещё не окончилась, когда в небе над портом показалось несколько 
немецких бомбардировщиков. Вокруг парохода забили фонтаны от разрывов бомб, 
падавших в воду. И тотчас же заговорили пулемёты и орудия. В небе распустились 
фантастическими цветами разрывы зенитных снарядов. Фашистские лётчики повернули 
обратно.

По всей дороге от Аликанте до ближайшего аэродрома Лос-Алькарес народ 
восторженно приветствовал грузовики с большими зелёными ящиками и 
сопровождавших их русских лётчиков и механиков.

Вдоль шоссе на обочине стояли объёмистые, оплетённые соломкой бутыли с вином, 
бидоны с молоком, корзины с апельсинами, лежали похожие на мельничные жернова 
круги сыра. Крестьяне останавливали машины и буквально навязывали угощение. 
Отказаться было нельзя – ведь стакан домашнего вина и кружка молока 
предлагались от чистого сердца, в знак любви и уважения к «Совиетикос».

– Прямо демьянова уха получается, – жаловался Дуглас, но ничего не мог поделать 
и запивал тепловатым молоком набившие оскомину апельсины.

Глядя на него, то же делали и остальные.

От щедрого испанского гостеприимства кой у кого заболели животы и закружились 
головы.

Автоколонна медленно, с остановками, продвигалась мимо деревень, окружённых 
оливковыми рощами. Прогромыхала она и по мощённой камнями мостовой старинного 
городка. Там, прямо на тротуарах, под полосатыми тентами, стояли столики кафе. 
Сидели и шумно разговаривали люди с винтовками, зажатыми между колен. Высокая 
девушка с розой в иссиня-чёрных волосах вытащила из блестящих ножен длинную