…Советское правительство разрешило некоторым военным специалистам – лётчикам, 
танкистам, артиллеристам – уехать добровольцами в Испанию. Уже готовились к 
отправке республиканцам боевые самолёты – истребители и бомбардировщики. Но 
самолётов тогда и у нас не хватало, и поэтому предложение молодых рабочих 
Центральных мастерских получило одобрение.

Мог ли я возражать против того, что мой верный воздушный спутник, мой славный 
«М-10-94» станет боевой машиной в справедливой борьбе испанского народа за 
свободу? Конечно, нет! К тому же я уже начинал готовиться к воздушной 
экспедиции на Северный полюс, и меня стали интересовать не маленькие «Р-5», а 
четырёхмоторные великаны «ТБ-3».

Не прошло и месяца, как подремонтированный самолёт прошёл лётные испытания. Во 
второй его открытой кабине на турели был установлен вращающийся пулемёт. 
Самолёт блестел свежей краской защитного цвета, и на борту его уже не был 
выведен номер «М-10-94». Он стал безымянным.

Разобранную крылатую машину запаковали в большой зелёный ящик. И в третий раз 
за время его существования бывалый самолёт поехал по железной дороге.




«Курносые» и «Мошки»


…В Одесский порт вошёл большой двухтрубный пароход.

– Испанец, испанец пришёл! – заорали мальчишки и бросились к причалу.

Пять суток пароход стоял в гавани, и всё время около него толпились любопытные 
одесситы. Десятки платформ и вагонов с грузом подходили к подъёмным кранам. 
Бочки с маслом, ящики с печеньем, консервами, медикаментами, мешки с рисом, 
тюки с мануфактурой, оборудование для госпиталей – всё исчезало в казавшихся 
бездонными трюмах корабля. Это были подарки испанскому народу от советских 
людей, купленные на собранные ими деньги.

На палубах «испанца» установили огромные ящики с частями самолётов и крепко 
привязали их морскими канатами.

Чёрное, а затем Средиземное море гостеприимно встретили транспорт. В прозрачной 
чистой воде видны были стайки серебристых рыб.

Советские добровольцы, сменившие военные гимнастёрки на серые и синие костюмы, 
а фуражки с цветными околышами на фетровые широкополые шляпы, подолгу стояли на 
носу парохода. Они любовались полётом белокрылых чаек и прыжками резвящихся 
дельфинов. Добровольцы выглядели неуклюжими в непривычной для них штатской 
одежде. У многих в руках были раскрыты русско-испанские словари. Они зубрили 
необходимые слова незнакомого языка, на котором вскоре придётся говорить с 
новыми товарищами по оружию. То и дело слышались вопросы:

– Как будет по-испански «здравствуй, товарищ»?

– Салуд, камарада!

– А как «друг»?.. Как «русский лётчик»?

– Сейчас посмотрю… Амиго… Авиадор русо…

У капитана парохода, молодого ещё человека, были совсем седые волосы и очень 
грустные глаза. Он немного говорил по-русски.

Капитан рассказал новым друзьям, что его семья – жена и маленький сынишка Педро 
– погибли при одной из бомбёжек Картахены:

– Я был тогда в море. Мне всё написали соседи, и я сразу стал таким. – Капитан, 
сняв фуражку, провёл рукой по белым волосам. – Мне даже не пришлось похоронить 
свою Пепиту. А какая она была красивая, весёлая, всё пела… Педро рос крепким и 
смышлёным пареньком. Их нет. И дома, где мы жили, тоже нет. Бомбы падают на 
наши города. А у нас мало самолётов, мало лётчиков. У них – много. Как я 
счастлив, что везу вас и вот это. – Капитан указал рукой на зелёные ящики с 
самолётами.

Пароход обогнул уже Грецию, Италию и шёл недалеко от острова Майорка, где 
находилась авиационная и морская база фашистов. Отсюда они совершали налёты на 
суда, направляющиеся к берегам республиканской Испании. Это был самый опасный 
участок пути. Каждую минуту можно было ожидать нападения фашистского корабля, 
подводной лодки или бомбёжки с воздуха.

Капитан, нервничая, шагал по своему мостику, то и дело посматривал на барометр.