которым на морозе греют мотор, а в случае нужды готовят на нём пищу. Петров 
принёс ведро воды из горного ручейка и начал чистить картошку.

– В общем, продуктов хватает, помощников – тоже, жить можно! – философствовал 
Флегонт.

Не то поздний обед, не то ранний ужин получился на славу.

Стали устраиваться на ночлег. Лётчик остался в пилотской кабине, бортмеханик 
залез со своим спальным мешком в фюзеляж, поближе к хвосту, двое устроились в 
пассажирской кабине.

Утром ярко светило солнце. Самолёт и пёстрая вчера земля долины покрылись 
ослепительно белым снегом. Снег был рыхлый, липкий. Тут механика осенило. Он 
вспомнил детство, как ребята накатывали огромные комья и лепили снежных баб. «А 
что, если детскую забаву применить для подъёма крыла? – подумал он. – 
Приспособить домкрат и после каждого подъёма плотно набивать снег под крыло, 
вот и получатся снежные козлы».

Не теряя времени, из ящиков, в которых хранились запасные части, лук и чеснок, 
спасающие при цинге, походная аптечка и всякое другое, сколотили крепкий щит. 
Его положили на снег и поставили сверху домкрат. Под крыло подвели крышку от 
ящика, завёрнутую в оленью шкуру.

– А ну, друзья, подкатывайте снежные комья да набивайте их плотней под крыло!




Домкрат поднял плоскость самолёта на четверть метра. Когда его убрали, конец 
крыла, поддерживаемый снегом, повис над землёй.

– Победа будет за нами! – восторженно крикнул радист. – Ну, Флегоша, ещё один 
такой прыжок вверх, и сделаем перерыв на завтрак. Режим питания надо соблюдать 
и на вынужденной посадке.

…Самолет медленно, но неуклонно выравнивался на снежных «козлах».

– Не позже чем завтра улетим! – авторитетно заявил механик.

– Ты что, с ума сошёл? – остановил его лётчик. – Где возьмёшь материал и 
столярный инструмент?

– Да ты посмотри, как ловко Петров орудует своим кинжалом! Да и у меня есть 
маленький топорик. Снимем с ящиков рейки, какие покрепче, если тонко будет, 
соединим вместе две. Я уверен, что отремонтированный лонжерон выдержит. Нам 
надо только подняться, а сесть-то сядем!…

– Так говорил бравый солдат Швейк, – пошутил Петров.

Бассейн высыпал из походной сумки на расстеленный брезент болтики, шурупы, 
гайки – всё, что любят возить с собой самолётные «технари».

– Где ты успел набрать столько барахла? – удивился лётчик.

– Всякую мелочь я припас ещё на заводе, когда ремонтировали машину. 
Пригодилось!

Иванов крепко-накрепко соединил болтами не две, а три рейки. Дыру около 
«больной» ноги заделали фанерой от ящика. На это ушло немало времени. Хорошо, 
что в полярный день круглые сутки светло, ну и поднажали товарищи!

С замиранием сердца смотрели люди, как медленно опустился фюзеляж на залеченную 
ногу. Бассейн за конец крыла покачал машину.

– Стоит! Крепко стоит! – не удержался он от радостного возгласа.

На загудевшем примусе стали греть воду для мотора.

Через час Фарих сел на пилотское место, открыл запасной баллон со сжатым 
воздухом. Через несколько оборотов пропеллера мотор дал вспышку, другую и 
заработал.

Всё в порядке! Можно лететь! Техническая смекалка и умные руки Бассейна 
одержали победу.

Лётчик дал полный газ, но машина ни с места. Лыжи прилипли к рыхлому снегу. 
Один механик не в силах был раскачать машину, чтобы сдвинуть её. На помощь 
пришёл радист. Оба они взялись за концы крыльев, и самолёт тронулся. Медленно 
рулил лётчик, чтобы дать возможность товарищам на ходу вскочить в самолёт.