Шестьдесят семь дней длилось наше путешествие с Чукотки до столицы Родины, и не 
было часа, чтобы советские люди не дарили любовью и приветом завоевателей 
Арктики. «Дорогой цветов» назвал один из товарищей путь в Москву челюскинцев и 
спасших их лётчиков.

Ещё на побережье Чукотского моря немногочисленное население полуострова 
устроило челюскинцам самую горячую встречу. А между тем чукчи сами оказали 
неоценимую помощь делу спасения людей ледового лагеря. Они помогали создавать 
авиабазу в Ванкареме, перебрасывали туда бензин на своём первобытном транспорте 
– ездовых собаках. На нартах чукчей некоторые спасённые были переправлены из 
Ванкарема в Уэлен. И когда теперь чукчи выражали своё восхищение подвигом 
челюскинцев, те, в свою очередь, сердечно благодарили их. Мы, лётчики, просто 
многим обязаны чукотскому населению: если бы не его помощь, то не знаю, как бы 
справились мы со своей задачей.

Вот это ощущение единства с народом, сознание общности наших целей, радость 
победы и были замечательны в те дни.

Когда наш пароход подошёл к Владивостоку, нас встречали сотни тысяч людей. Как 
снег на голову, откуда ни возьмись, на палубу посыпались белые душистые 
ландыши: их метка сбрасывали встречавшие самолёты, приветственно покачивая 
крыльями. Казалось, что спасению советских людей радуются, и земля, и небо.

А потом начался, уже по рельсам, путь в Москву.

От Владивостока до Москвы сто шестьдесят остановок – сто шестьдесят митингов. 
Где бы мы ни останавливались, в любое время дня и ночи поезд встречали 
крестьяне и горожане со знамёнами и цветами, везде просили задержаться и 
рассказать обо всём: как жили на льдине, как спали, чувствуя под собой зловещее 
шуршание и треск готовых разойтись льдов; как пришлось сделать тринадцать 
«аэродромов» и как они по очереди ломались; как никто из челюскинцев не хотел 
улетать со льдины первым… Просили показать номера стенной газеты «Не сдадимся!».
 На одном станции поезд не остановился, но шёл очень тихо. Рядом о вагоном 
семенила старушка. В руках она держала узелок и кричала:

– Детки, что же вы не остановились? А я вас ждала, вам пирожочков испекла!

Челюскинцы не раз смотрели смерти в глаза. А сейчас, когда увидели такую 
встречу, не смогли сдержать слёз.

Мы несли вахту встреч до самой Москвы. Дежурили два челюскинца и один лётчик – 
Герой Советского Союза. Помню, только кончилось моё дежурство – поезд подошёл к 
Омску. Большой город, там организован митинг. Надо выходить. Все уехали на 
площадь, где собрался народ. В нашем вагоне остались только я и двое 
проводников. Я сплю, и вдруг на перроне появились партизаны – те, что защищали 
молодую Советскую власть от белогвардейцев в гражданскую войну.

Проводники меня разбудили:

– Давай принимай народ!




Партизаны вручили мне огромные торты, на которых кремом было написано: «Привет 
челюскинцам и героям-лётчикам!» Потом подают что-то тяжёлое. Оказалось – два 
жареных поросёнка…

На всём пути следования нас просто заваливали цветами, всяческой старательно 
приготовленной едой и трогательными подарками собственного изделия – на память.

Наконец 19 июля мы в Москве!

По улице, усыпанной цветами, мимо тысяч улыбающихся лиц, машущих рук мы едем на 
Красную площадь, где нас встречают члены правительства.

Тогда мне казалось, что я нахожусь на какой-то необыкновенной высоте. Пришёл я 
в себя, когда уже был на трибуне Мавзолея.

По площади нарядными колоннами шли москвичи. Они приветствовали челюскинцев и 
лётчиков.

Когда я думал о высокой чести носить звание Героя Советского Союза, я всегда 
размышлял так: ни в какой другой стране мира награда так не выражает чувства 
народа, как в нашей стране, потому что ни в какой другой стране пожелания 
народа не исполняются так точно и свято, как у нас.

И поэтому каждый человек, которого наше правительство отметило наградой, должен 
ценить её как доверие великой партии, правительства и чудесного нашего народа.