математики, физики, теоретической механики. Кроме того, нужно проводить и опыты.
 Для этого делается деревянная модель нового самолёта в одну десятую его 
величины. Её помещают в огромную трубу Центрального аэрогидродинамического 
института. Неделю, а то и две «продувают», другими словами – направляют на неё 
разной силы потоки воздуха. И всё время наблюдают, как ведёт себя при этом 
новый самолёт.

Вот он задирает нос в условном полёте, значит, надо перенести центр тяжести – 
мотор продвинуть чуть вперёд или крылья оттянуть назад. Вместе с 
«аэродинамщиками» испытания проводит и «главный». Поликарпов не отходит от 
окошка гигантской трубы. Он смотрит, как «летает» ещё не построенный самолёт – 
его новое детище, не успевшее пока появиться на свет.

В «группах» тем временем быстро подвигается работа. Главный конструктор не 
знает покоя. Он ходит от одного чертёжного стола к другому, проверяет, советует,
 исправляет.

Вот уже построен в натуральную величину макет кабины будущего самолёта. В нём 
всё, как в настоящей машине, – ручка управления, на доске размещены приборы – 
указатели скорости, высоты, подъёма и спуска, компас и «пионер» – прибор, 
показывающий малейшее отклонение самолёта в ту или иную сторону, а также 
скольжение.




Поликарпов привёл к макету нового в конструкторском бюро человека. Это был 
известный лётчик-испытатель Бенедикт Леонтьевич Бухольц.

…В самом начале зарождения авиации испытателем, по существу, являлся каждый 
пилот. Летательные аппараты были несовершенные, полёт на них крайне рискован. 
Каждый раз, поднимать в небо, лётчик не звал; что может с ним случиться – сдаст 
мотор, откажет управление или отвалится крыло? У лётчика не было уверенности, 
что он вернётся на землю целым и невредимым.

Позднее, когда самолёты стали строиться на основе научного расчёта и полёт на 
них не был уже «игрой в прятки» со смертью, появилась новая и всё равно опасная 
профессия – испытателя. В авиацию пришли бывалые, хорошо разбирающиеся в 
технике мужественные люди. Они первыми поднимали в воздух только что 
построенные самолёты и придирчиво экзаменовали их.

Высокий, крепкий, жизнерадостный Бухольц, родом из Саратова, был опытным 
лётчиком, смелым, решительным, умевшим выходить из, казалось бы, безвыходных 
положений. Он скинул своё кожаное пальто, залез в фанерную кабину, взял в руки 
штурвал.

– Удобно размещены приборы? Хорошо ли просматривается воздушное пространство? – 
спросил его Поликарпов.

Бухольц ответил не сразу. Он отрегулировал сиденье по своему росту, стал 
двигать штурвалом. Он долго сидел молча, мысленно проверяя, как будет 
действовать, когда построят опытный самолёт и он первый поднимется на нём в 
небо.

– Кажется, порядок. Вот только надо бы изменить…

Лётчик дал конструктору несколько дельных советов.

В «группе общих видов» уже заканчивали чертежи машины. Их передали в цехи 
опытного завода.

В дело включились плотники и столяры. Да, да, люди, владеющие пилой и рубанком. 
Дело в том, что новый самолёт почти целиком сооружался из дерева. Были тогда 
уже цельнометаллические самолёты, один даже из стали, а другие из лёгкого и 
прочного дюралюминия, который и сейчас применяется в самолётостроении. Но 
металла в те годы в СССР не хватало, а самолётов нужно было много. Дерева, даже 
самых ценных, твёрдых пород, в нашей лесистой стране достаточно. Поэтому 
Поликарпов решил строить и эту свою новую машину, как и предыдущие, в основном 
из дерева.

Завизжали пилы, зашуршали рубанки, остро запахло столярным клеем. Раздалась 
звонкая дробь молотков по металлу – это медники отбивала капот для мотора и 
бензиновые баки. Зашипел сварочный аппарат – делалось шасси из стальных труб.

Строили сразу не один самолёт, а два с половиной. Если что случится при 
испытаниях с одним опытным самолётом, наготове второй, запасной. Ну, а 
половинка? Это самолёт без мотора и оперения построен для того, чтобы его… 
сломали. Специалисты из «группы прочности» будут класть на его крылья груз – 
продолговатые мешочки с песком, каждый весом в десять килограммов. Сначала 
положили двести мешочков, ещё двести, и так, пока не разрушится крыло. Таким