Однако лётчику приходилось иногда решать головоломные задачи и проявлять 
смекалку, чтобы выйти из трудного положения самыми, что называется, домашними 
средствами.

Моя практика доказывала это не раз, и в самых различных условиях. Я узнавал 
великую ценность простых деревянных палочек, и обыкновенных гвоздиков и всяких 
прочих немудрёных предметов. Они выручали меня вместе с моей технически 
совершенной машиной.

Впервые я познал пользу простой деревянной палочки, когда работал в районе 
Охотского моря.

Мой самолёт выходил на разведку тюленей. Я сообщал охотникам места скопления 
зверя, и они отправлялись на промысел.

Как-то раз наш самолёт попал в очень плохую погоду, надо было набирать большую 
высоту, а в одном месте обходить циклон. На это ушло много времени и горючего. 
Пришлось залететь на остров Большой Шантар, где была авиационная база. Но 
оказалось, что заправить баки бензином не могу. И вот почему. Различные 
авиационные моторы работают на разных сортах горючего. Не зная, какой самолёт 
будет летать на разведках, на базе предусмотрительно заготовили целых три сорта 
горючего. К моим услугам был бакинский бензин второго сорта, грозненский 
первого сорта и бензол.

Но кладовщик, не входивший в такие тонкости, взял да свалил все бочки в кучу. 
Никаких наклеек на них не было, и ни одна живая душа не могла после этого 
разобраться, где какой сорт бензина.

Для того чтобы выяснить это, нужен был пустяковый прибор, определяющий 
плотность жидкости, – ареометр. А ареометра не было.

Что делать?

Не ждать же, пока привезут ареометр! Мы стали ломать голову и додумались вот до 
чего. Я выстругал обыкновенную деревянную палочку, сделал на ней химическим 
карандашом несколько делений и вбил в конец маленький гвоздик. Затем смочил её 
в бензине, чтобы она больше не насыщалась и имела постоянный вес.

Зная, что грозненский бензин легче бакинского, а самый тяжёлый – бензол, я при 
помощи самодельного ареометра приступил к определению сортов горючего. Когда 
палочка попала в грозненский бензин, она утонула почти вся. В бакинском она 
погрузилась только до половины. А в бензоле плавала с большим наклоном.

Таким образом были выбраны нужные бочки и машина заправлена.

Я снова вылетел на разведку. На этот раз погода улучшилась. Несмотря на жаркий 
июльский день, под нами сплошь расстилался битый лёд, покрытый чёрными точками 
– тюленями.

Так простая деревянная палочка помогла нам выполнить задание.

В другой раз такая же простая палочка сослужила службу на далёком Севере, 
совсем при других обстоятельствах. Правда, на этот раз честь изобретения 
принадлежала не мне, но ведь дело не в этом.

Мой самолёт стоял в Охотске. Пора было лететь дальше. Мороз держался 
«нормальный» – сорок восемь градусов. В этих условиях особенно важно, чтобы 
хорошо были прогреты моторы, иначе их не запустить.

Мы с механиком пошли посмотреть, греется ли вода для моторов.

Неподалёку от самолёта стояла железная бочка, к которой рабочие аэродрома 
таскали дрова. В бочке вертикально стояла палка, вмёрзшая в лёд.

– Это зачем? – спросил я камчадала Люка, стоявшего около бочки.

– Мороз большой, – ответил он, – вода сильно замерзает, может бочку разорвать.

– Ну, а при чём же тут палка? Что она, смягчает мороз?

– Нет, – сказал Люк. – Когда вода замерзает, льда становится больше, чем воды.

– Это я знаю.

– Знаешь, а спрашиваешь! По этой палке лёд ползёт вверх, вытесняется наружу и 
не жмёт на стенки бочки. Понятно?

– Умный ты, товарищ Люк! Ты сам это изобрёл?

– Зачем сам! – отвечает. – Изобрёл климат. У нас большие морозы, а посуды мало.