Между тем река была такая, что, едва самолёт коснулся её поверхности, его 
подхватило и стало кидать по волнам.

Нам надо подтянуться к берегу, закрепить машину, а её относит обратно на 
середину реки. На берегу объявили аврал, общими усилиями машину вытянули.

После этого случая я дал себе слово: никогда не летать ночью на дневной машине. 
Это слово я ни разу не нарушил.




Лёд на шлеме


Многие думают, что обледенение самолёта – неприятность, которая может произойти 
только в арктических условиях или в жестокий мороз. Однако это не так. Я 
впервые познакомился с этим явлением задолго до того, как начал работать на 
Севере, и даже не зимой.

В конце октября я летел в Ленинград. До рассвета оставалось добрых три часа. 
Как только оторвался от земли, свет электрических фонарей стал от меня 
скрываться. Я понял, что попал в низкую облачность. Опасаясь, как бы не 
налететь на высокие сооружения или радиомачты, дал полный газ, чтобы пробить 
облачность и идти поверх неё. Мне это удавалось не один раз.

Верхом ночью летать хорошо. Кажется, что звёзды горят особенно ярко. Но на этот 
раз слой облаков оказался гораздо толще, чем я встречал до сих пор.

Тысяча метров – звёзд нет. Набираю высоту, а сам нет-нет да и посмотрю вверх: 
не покажутся ли?

Полторы тысячи метров – темно. Чувствую – сбился шлем. Поправляя его голой 
рукой, я нащупал на шлеме сплошной слой льда. Тут я сообразил, что попал в 
обледенение. Если на шлеме лёд, значит, на самолёте его ещё больше.

Скорость стала уменьшаться. Я посмотрел вверх, надеясь в разрывы облаков 
увидеть звёзды, но увидел сплошные тёмные облака, которые окутали самолёт, как 
холодным паром. В довершение всего, машину начало сильно трясти. И, пока ещё 
самолёт не развалился от страшной тряски, я скорее начал снижаться, рассчитывая,
 что внизу теплее и лёд там должен растаять. На высоте двухсот метров лёд 
действительно растаял.

И так почти до самого Ленинграда пришлось идти в сплошном тумане. Полёт был 
трудный, но я остался доволен: я нашёл способ, которым во время ночных полётов 
можно безошибочно определить, не обмерзает ли твой самолёт. С тех пор я всегда 
время от времени ощупывал свой шлем голой рукой. Если обледенел шлем, значит, 
обледенел и самолёт – тогда ведь самолёты были открытые.

Что же происходило? Почему при таком лёгком морозце машина одевалась льдом?

Частицы тумана в виде мельчайших капелек оседают на лобовой части крыла, киля и 
стабилизатора. Ледяной слой быстро превращается в солидный нарост. Он достигает 
нескольких сантиметров толщины и приобретает самые причудливые очертания. А 
ведь, например, крыло – важнейшая часть самолёта! От совершенства формы крыла 
зависит скорость. Поэтому профиль этой части конструктор рассчитывает с 
исключительной точностью. Даже для окраски крыла выбирают особые сорта лаков, 
не изменяющие его очертаний, придающие ему максимальную гладкость и 
обтекаемость. И вдруг на этой самой точной, самой совершенной поверхности 
появляются безобразные наросты! Они опрокидывают все расчёты конструктора, 
снижают скорость и лётные качества настолько, что обледенение иногда приводит к 
вынужденной посадке, а нередко и к гибели самолёта.

Кроме того, лёд, нарастающий на лопастях винта, под влиянием центробежной силы 
время от времени срывается большими кусками и с такой силой бьёт по крыльям 
самолёта, что их пробивает насквозь. При этом получается сильная тряска мотора, 
которая неизбежно приводит к аварии.

Много и других бед влечёт за собой появление льда на самолёте: на больших 
машинах за короткое время лёд может так нарасти, что его вес исчисляется 
тоннами.

Мысль конструктора долго билась в поисках средств борьбы с обледенением. Одни 
пробовали смазывать плоскости специальным маслом; другие покрывали лобовую 
часть крыла резиновой «калошей», проложив под ней резиновые же шланги. Шланги 
наполняли сжатым воздухом, и, расширяясь подо льдом, они должны были заставлять 
его трескаться. Третьи призвали на помощь электричество. Оплетая крыло проводом,
 нагревающимся под действием тока, они надеялись растопить ледяные наросты.

Меня считали «пилотом любой погоды». Но, прежде чем завоевать это почётное