в эфир ушёл только номер сообщения и слог «Моск…»: передатчик неожиданно 
перестал работать.

Мы победили, полюс был наш, а Москва не знала! Пошли на снижение и пропали. Тут 
было о чём побеспокоиться…

Конечно, очень встревожились и у нас на льдине. Едва прошли первые минуты 
торжества, затихли крики «ура», как всем стало известно о случившейся беде: в 
передатчике сгорел умформер – прибор, получающий энергию и трансформирующий её 
в ток высокого напряжения, нужный для радиоламп. Бедный Сима молча, чуть ли не 
со слезами на глазах помогал радисту Кренкелю выгрузить его рацию. Все 
беспокоились о том, чтобы скорее наладить связь, и помогали обоим товарищам.

Нас ожидало жестокое разочарование: в рации Кренкеля от мороза разрядились 
аккумуляторы. Прошёл уже час, как мы сели на полюс, а никто ничего не знает об 
этом…

Позывные нашего самолёта искали все радиостанции мира. Как мы узнали потом, по 
указанию правительства в Москве уже создавалась специальная экспедиция. Прошло 
шесть часов, как мы «пропали». Потом восемь. Десять. Одиннадцать. Двенадцать…

Только через полсуток удалось зарядить аккумуляторы и сообщить о причине нашего 
молчания.

И вышло так, что, когда первая радиограмма с полюса полетела в эфир, её 
отправление переживал не один радист, а весь состав экспедиции целиком и 
полностью…

На моей памяти это был самый тяжёлый и неприятный подвох со стороны 
радиотехники.

Давно прошло время больших и малых неполадок, которые лётчики испытывали в 
первые дни «знакомства» с нашим великим помощником.

Теперь пилоты действительно пользуются радиомаяками, как рельсами, которые 
точно приводят их в назначенное место. Мало того: благодаря пеленгации и 
радиокомпасу лётчик не может заблудиться, как это бывало раньше. Если он 
почему-либо потеряет ориентацию, то может запросить: «Где я нахожусь?» – и 
ближайшие радиостанции немедленно засекут место нахождения самолёта.

Уходя в воздух, лётчик надевает шлемофон, который связывает его и с командиром 
и с товарищами на других машинах. Не раз во время Великой Отечественной войны 
увлечённые боем пилоты слышали дружеские предупреждения:

– На тебя пикируют два «мессера»…

– Разведчик скрывается над облаком!…

– Будь внимателен!

– Враг идёт к востоку от тебя, выше на километр…

Конечно, радиомаяк, пеленгация, всесторонняя связь с окружающим миром теперь не 
могут никому казаться чудом. Они стали так привычны, что вот некоторые ребята и 
решили, что «всегда так было». Я хотел бы напомнить им: ничто не делалось само 
собой. Самолёты не «рождались» с готовыми приёмниками. Люди долго добивались 
нынешнего совершенства радиосвязи. Их творческая мысль победила много 
трудностей, прежде чем лётчику заботливо надели современный шлемофон… А сами 
лётчики тоже немного «спотыкались», пока не привыкли к своему верному другу и 
помощнику – эфиру и не избавились от «глухоты» и «немоты».




ДНИ ВОЙНЫ








Боевое крещение


Тяжёлые самолёты, на которых мы летали на Северный полюс, стояли в полной 
исправности на Центральном аэродроме. И, когда в 1939 году началась война с 
белофиннами, я вспомнил обещание, данное мною нашему правительству при 
возвращении с Северного полюса: «На этих мощных советских машинах мы завоевали