разорвалась.

Под нами – крыша мира – полюс!

Насколько хватал глаз, тянулись ослепительные ледяные поля с голубыми 
прожилками разводьев. Казалось, беспредельная поверхность океана вымощена 
плитами самых разнообразных форм и размеров. Своими очертаниями они напоминали 
причудливые геометрические фигуры, вычерченные неуверенной, детской рукой. 
Среди них надо выбрать самую внушительную, гладкую и крупную «плиту» – льдину.

Все товарищи тоже заняты подыскиванием подходящей льдины.

– Михаил Васильевич, вот замечательная площадка! – кричит мне неистовым голосом 
кто-то.

– Погоди ты, здесь их много! – улыбаясь, отвечаю я. А сам волнуюсь: ведь опять 
самое главное впереди – как мы сядем?

Недалеко от разводья мне бросилась в глаза ровная площадка. На глаз – метров 
семьсот длиной, четыреста шириной. Сесть можно. Кругом этой льдины огромное 
нагромождение льдов. Судя по торосам, лёд толстый, многолетний.

Развернувшись ещё раз, я снова прошёлся над площадкой.

Штурман открыл нижний люк и приготовился по моему сигналу бросить дымовую 
ракету – определить направление ветра. Горит она всего полторы минуты. За это 
время надо успеть сделать круг и идти на посадку. Тут уж медлить нельзя.

Ракета сброшена. Развернулся против ветра и иду на малой высоте. Подо мной 
мелькают торосы – вот-вот задену их лыжами…

Сердце бьётся так, что кажется, будто у самолёта не четыре мотора, а пять.

Вот кончились торосы.

Самолёт мягко касается снега…

Мы на полюсе!

21 мая, одиннадцать часов тридцать пять минут.

Вот он, советский полюс, под нашими ногами! Растерявшись, мы молча обнимаем 
друг друга. А ещё через минуту в беспробудной, вековой тишине раздаётся громкое 
«ура» в честь нашей Родины.

Долго никто из нас не мог произнести первого слова. Наше напряжённое состояние 
рассеял начальник зимовки на полюсе Иван Дмитриевич Папанин. Он деловито 
притопывал ногой, проверяя, крепок ли лёд.

Тут все рассмеялись: рядом с Папаниным стоит тяжёлая машина в двадцать с лишним 
тонн весом, а он топает ногой!

И уже после этого взрыва смеха мы немного успокоились и стали говорить все 
разом. Что мы говорили, не помню. Мы победили! Мы завоевали полюс! Мы выполнили 
задание партии!

Это было счастье!




Возвращение в Москву


Прошло четверо суток, как флагманский воздушный корабль сел на Северный полюс. 
Погода установилась хорошая, непрерывно светит яркое солнце, которое в течение 
шести месяцев не заходит за горизонт.

В этот день у нас было праздничное настроение: к нам прилетел Молоков, а ещё 
через несколько дней – Алексеев и Мазурук. С прилётом товарищей наша экспедиция 
была в полном сборе. Механики стали готовить машины в обратный путь.




6 июня, когда все самолёты были готовы к отлёту, мы собрались, чтобы провести 
митинг. Начальник экспедиции профессор Шмидт поднялся на санки.

– Сегодня, – начал Отто Юльевич, – мы прощаемся с полюсом. Прощаемся тепло, ибо 
полюс оказался для нас не страшным, а гостеприимным, родным, словно он веками