Рассчитывая найти домик, в крайнем случае склад, я остановился у самого 
обыкновенного камня, да ещё таких ничтожных размеров, что, если бы он накрепко 
не примёрз к земле, я бы его легко донёс до самолёта.

Так я впервые столкнулся на практике с изумительным явлением Арктики – 
зрительной рефракцией. До этого я знал о ней только из книг.

Раздосадованные напрасными надеждами, мы залезли в спальные мешки и крепко 
уснули. Утро порадовало нас новым улучшением погоды. Стало совершенно ясно. На 
юго-западе открылась цепь островов, хорошо различаемых даже невооружённым 
глазом. Ближе других к нам был остров с высокой горой. Мы исследовали его в 
бинокль.

– Как по-твоему, – осторожно спросил я бортмеханика, – далеко до этих гор?

– Чепуха! – уверенно ответил он. – Километров пять-шесть, не больше.

– А не обманывает нас рефракция?

Тот смерил меня недоумевающим взглядом:

– О рефракции смешно говорить! Сегодня видимость прекрасная. Вон посмотри. – Он 
указал рукой на камень, вчера так жестоко разочаровавший нас, и с весёлой 
улыбкой добавил: – Теперь простым глазом видно, что перед нами не дом и не 
склад.

– Верно!

Мне это показалось убедительным. А так как гористый остров был явно недалеко, я 
решил забраться на его вершину, чтобы о неё как следует оглядеться и, возможно, 
определиться.

Сказано – сделано.

Рассчитывая скоро вернуться, я взял винтовку и на всякий случай плитку шоколада,
 чтобы подкрепиться. Товарищи почти насильно навязали мне несколько кусков 
сахару, который я терпеть не могу.

Попрощались.

Подгоняемый тридцатиградусным морозом, я легко зашагал по снегу.

Я смело шёл вперёд, не боясь заблудиться или потерять ориентировку. Слева были 
хорошо видны волны Баренцева моря.

Мне давно не случалось ходить пешком, и теперь прогулка в ясный морозный день 
доставляла большое удовольствие.

Иду час – остров не приближается. Иду два – дорога стала трудней: ровный настил 
уступил место торосам и айсбергам.

Теперь я чаще оглядываюсь и нередко за ледяными горами не вижу своего самолёта.

Пройденное расстояние заметно увеличивается. Самолёт постепенно превращается в 
чёрную точку, а до острова ещё далеко. Мне начинает казаться, что я снова стал 
жертвой рефракции, но с обратным явлением: вчера, например, камень казался 
далеко, а нашли его совсем близко; сегодня же я никак не мог дойти до острова, 
который, казалось, был совсем рядом.

Так рассуждал я сам с собой, вглядываясь в очертания острова.

Странное дело – я шёл к нему около трёх часов, а за это время он совсем не 
приблизился; больше того: теперь мне стало казаться, что он отодвинулся ещё 
дальше. Это заставило меня принять окончательное решение.

Взглянув в последний раз на желанный, но недостижимый остров, я круто повернул 
обратно и пошёл по своим следам.

На обратном пути начали сказываться первые признаки усталости. Я съел плитку 
шоколада, чтобы подкрепиться, и вскоре почувствовал мучительную жажду. Сделал 
ещё несколько шагов – и страшно захотел присесть и отдохнуть. Но одет я был 
легко и сесть побоялся: застынут ноги, и я не смогу идти дальше.

Так прошёл час или полтора. Стало ещё труднее. Я уже напрягал последние силы и 
уничтожал ненавистный мне сахар, закусывая снегом.

В начале пути я часто оглядывался: боялся, как бы не встретиться с белым 
медведем. Теперь винтовка обратилась в палку. Я шёл, опираясь на неё и 
совершенно не заботясь о том, попадётся ли навстречу медведь.