«Сели хорошо, самолёт цел. Сами здоровы. Находимся, по нашему исчислению, 
примерно в сорока километрах от вас, в шести–восьми километрах от берега залива,
 но, возможно, и несколько ближе. Точно определиться не можем. Горизонт закрыт 
облаками. Высылайте нарты. Завтра нас слушайте в четырнадцать часов».


Масленникову сообщили, что по указанному направлению высланы нарты, но на 
другой день от него пришла вторая радиограмма:



«Нарты не пришли. Живём в снежной берлоге, вырытой до самой травы. 
Продовольствия хватит дня на четыре. Вчера Падалка поднимался на сопку и пришёл 
к заключению, что мы находимся не там, где предполагали. Мы далеко от берега: 
километров шестнадцать–двадцать, а то и больше. В направлении от нас на двести 
тридцать градусов виден конец Золотого хребта, подходящего к Анадырю. 
Предполагаем, что находимся севернее Анадыря. Просим продолжать поиски».


Поиски Масленникова, конечно, осложнились из-за такой перемены «адреса».

Отрадно было видеть, как местные жители по собственному желанию принимали 
деятельное участие в розысках пропавших лётчиков.

Из Анадыря по первому предполагаемому направлению посадки Масленникова вышли 
шесть нарт под управлением лучших каюров. Кое-кого из них я знал. Один был 
переселенец с Украины, но уже старый житель Анадыря – товарищ Наливайко. Ему 
было пятьдесят три года, а бегал он за нартой так, что не всякий юноша мог 
угнаться. Другой – осетин Семён Савосев, тоже давнишний житель этих мест. Он 
любил своих собак, но всегда утверждал, что «на ишаках ездить всё-таки лучше». 
Третий – бывший шаман, пятидесятилетний чукча Тырке. «Теперь, – говорил он, – 
люди поумнели, шаманом не проживёшь. Надо работать». Не знаю, каким он был 
шаманом, но каюр из него получился очень хороший.

Кроме шести нарт, с которыми шла эта знакомая мне тройка, по пути к собачьим 
упряжкам присоединились ещё пять оленьих нарт, ведомых чукчами. Да из колхоза 
«Полярная звезда» приехали ещё несколько чукчей с упряжками и просили разрешить 
им принять участие в розысках.

Всё это было очень отрадно, но… поиски продолжались уже восемь суток. Правда, 
на шестые сутки был найден мой товарищ, но итог получился неутешительный.

От него пришла такая радиограмма:



«Нарты нас нашли. С помощью товарищей взлетели. Взяли курс на Анадырь. Попали в 
пургу и сели у левого берега Анадырского залива. Самолёт цел, все здоровы. 
Вышлите нартами горючее, бак для нагрева воды и дров. Находимся километрах в 
двадцати пяти от вас».


Таким образом, мой спутник уселся снова. Собачьих нарт в Анадыре больше не 
оказалось – все были на поисках Масленникова. Пришлось запрячь лошадь в сани с 
широкими полозьями.

Положение Масленникова и Падалки было значительно хуже.

Они передавали:



«Сидим на голодной норме продуктов. Продержимся ещё дня четыре, а там можно ещё 
неделю прожить на траве и мху. Однако всё же ищите нас возможно скорее. Мы 
здоровы. От голода не страдаем, но страдаем от холода и сырой одежды. Привет 
всем зимовщикам. Пусть не беспокоятся».


Каково было получать такие радиограммы от товарищей, терпящих бедствие, и 
сидеть на месте!

Наконец погода улучшилась.

Мы с бортмехаником полетели на поиски Масленникова.

Часть Золотого хребта была закрыта туманом. Он закрывал также и горы, 
расположенные на север от хребта, и пришлось вернуться, ничего не обнаружив.