атаку силами всей бригады. А батальон Домбровского надо перекинуть вот сюда… Да 
пусть батальон идёт открыто, днём, с песнями… Нехай они думают, что к нам 
подошли большие подкрепления. Ночью домбровцев тайно вернуть обратно… Ясна 
задумка?.. А как Анри? Операция сделана?

– Профессор считает, что раненого удастся спасти. Но перевозить его сейчас 
нельзя. Профессор решил на время остаться здесь и, как он говорит, будет 
«вытаскивать молодого человека с того света, а то ведь он может и в ад 
угодить»!

– Значит, Саша, – повернулся генерал к лётчику, – вы можете возвращаться! 
Благодарю за службу!

Шухов постеснялся спросить про бензин и очень жалел потом об этом. К самолёту 
горючего не подвезли. Впрочем, это было не так уж страшно. Судя по бензомеру, 
на обратную дорогу, правда в обрез, должно хватить.

Когда Шухов осматривал свой самолёт и объяснял бойцам, караулившим его, какая 
от них потребуется помощь при взлёте, из-за ближних холмов донеслась песня. 
Сначала был слышен мощный бас запевалы, и затем песню дружно подхватили сотни 
голосов, «Домбровцы идут», – понял лётчик. Слова песни с грехом пополам ему 
перевели:

		Далёк наш край родной, 
		Но мы готовы в бой 
		За тебя, свобода…
		Испания с тобой!

После пробы мотора лётчик выключил его и вылез из кабины. Под его руководством 
бойцы осторожно развернули машину. Можно лететь!

Шухов поднялся опять в самолёт, закрепил ремни, пошевелил плечами – не давят ли 
где лямки парашюта, – опустил на глаза очки, с помощью сжатого воздуха в 
баллоне вновь запустил мотор. Ещё раз махнул рукой на прощание, вырулил, дал 
полный газ, и «Р-5» пошёл на взлёт.




Мальчишки не подвели


Самолёт только ещё набирал высоту, как показались впереди, около Арганды, семь 
вражеских бомбовозов, сопровождаемые истребителями. Ярко освещенные солнцем, 
они шли низко, и густая тень от них ползла по вздыбленной бомбёжками земле. 
Встреча с ними, само собой разумеется, никак не входила в планы Шухова. Он 
резко бросил самолёт вправо и стал петлять между высокими холмами, которых 
здесь было так же много, как бородавок на коже жабы. Но кончилась гряда – 
впереди ровное плоскогорье. Тут уж самолёт будет на виду. Одно лишь спасение – 
спрятаться в облаке, нависшем над горизонтом. Но до него добираться с подъёмом 
километра полтора, а то и два. «Пока буду лезть в гору, меня засекут!» – 
подумал Шухов. Но другого выхода не было.

Произошло так, как он ожидал. С тревогой увидел лётчик, как истребитель «фиат» 
отделился от строя и помчался ему наперерез. Шухов, поддавая газ громко 
взревевшему мотору, шептал, сам того не замечая: «Поднажми, миленький! Ещё 
немного поднажми. Сейчас долетим и спасёмся!» Успел всё-таки! «Красный 
чертёнок» первым врезался в серую облачную муть. Шухов стал описывать небольшие 
круги, стараясь не выскочить за облака. Лишь бы не столкнуться с «фиатом», 
пилот которого, вероятно, так же ничего не видит, как и он. Сколько прошло 
минут этой смертоносной игры в прятки, Шухов не знал. По нельзя же вечно 
кружиться в облаке. Будь что будет! Самолёт выскочил навстречу солнцу, и Шухов 
чуть не запел от радости: преследовавший его истребитель догонял своих. Как 
видно, фашистский пилот не решился влезать в облако. Не такая уж была завидная 
дичь этот «Р-5», чтобы стоило продолжать рискованную охоту!

Шухов опять нырнул в облако. Покружил ещё немного, чтобы дать вражеским машинам 
подальше уйти, и стал снижаться.

Опасность миновала. Но новая беда – лётчик потерял ориентировку! Чтобы выяснить,
 куда летит самолёт, надо сверить местность под его крылом с картой.

До боли в глазах Шухов искал на земле знакомые ориентиры – мельницу, взорванный 
мост через реку, костёл на высоком месте, – которые он заметил, когда летел 
сюда. Искал и не находил.

Мотор работал ровно, но вдруг закашлял, как простуженный. Вот это да! «Еды» ему,
 чёрту прожорливому, не хватает! Шухов не отводит от бензомера глаз… Горючего в 
баке ещё километров на сто полёта, а мотор уже не громко кашляет, а потихоньку 
чихает. Выходит, врёт бензомер! Ещё одно «апчхи», и мотор замирает. Надо