|
Опытный профессионал Хейфец прекрасно знал, как расположить к себе Оппенгеймера.
Не могло быть и речи о том, чтобы предложить ему деньги, прибегнуть к угрозам
или шантажу с использованием компрометирующих материалов. Благодаря личному
обаянию он установил доверительные отношения с Оппенгеймером через его брата
Франка, обсуждая сложную ситуацию в связи с нападением японцев на Перл-Харбор и
нависшую над миром угрозу фашизма.
В традиционном смысле слова Оппенгеймер, Ферми и Сцилард никогда не были нашими
агентами. Это утверждал и Квасников, возглавлявший в 1947—1960 годах советскую
научно-техническую разведку: «Ученых, работавших с нашей разведкой, агентами
назвать было нельзя».
Информация Хейфеца имела исключительно важный характер. Центр поручил Семенову
(кодовое имя «Твен») проверить сообщения, полученные от Хейфеца. Семенов должен
был выявить главных ученых-специалистов, привлеченных к работе над
сверхсекретным проектом, и определить конкретную роль каждого.
Семенов пришел в органы госбезопасности в 1937 году. Он один из немногих имел
высшее техническое образование, и его послали учиться в США, в Массачусетский
технологический институт, чтобы в дальнейшем использовать по линии
научно-технической разведки. Он эффективно действовал как оперативный сотрудник
под прямым руководством Овакимяна, который работал под прикрытием советской
внешнеторговой фирмы «Амторг» в Нью-Йорке. Именно Семенову и его помощнику
Курнакову удалось установить прочные контакты с близкими к Оппенгеймеру
физиками из Лос-Аламоса, работавшими в 20—30-х годах в Советском Союзе и
имевшими связи в русской и антифашистской эмиграции в США. Так стал регулярно
действовать главный канал поступления информации по атомной бомбе. Это Семенов
привлек к сотрудничеству супругов Коэнов, выполнявших роль курьеров. Лона Коэн
передала нам в 1945 году важнейшие научные материалы по конструкции атомной
бомбы.
Семенов, используя свои связи в Массачусетском технологическом институте,
определил, кто из видных ученых участвует в так называемом Манхэттенском
проекте по созданию атомной бомбы, и независимо от Хейфеца сообщил весной 1942
года, что не только ученые, но и американское правительство проявляют серьезный
интерес к этой проблеме. Семенов сообщал также, что в проекте участвует
известный специалист по взрывчатым веществам Кистяковский, украинец по
национальности.
Мы немедленно дали указание использовать агентуру среди русских эмигрантов для
обеспечения подходов к Кистяковскому. Однако два наших важных агента в США –
бывший генерал царской армии Яхонтов, женатый на сестре жены наркома
госбезопасности СССР Меркулова, эмигрировавший в США после гражданской войны, и
Сергей Курнаков, ветеран операций ГПУ по эмиграции в США, не смогли привлечь
Кистяковского.
На связи у Семенова некоторое время находились супруги Юлиус и Этель Розенберги,
привлеченные к сотрудничеству с нашей разведкой Овакимяном еще в 30-х годах.
Научно-техническая информация Розенбергов не имела существенного значения – они
со своими родственниками были подстраховочным звеном, далеким от основных
операций. Позднее арест и суд над ними привлек внимание всего мира.
Семенову принадлежит, пожалуй, основная роль в создании канала поступления
разведывательной информации по атомной бомбе, через который в 1941—1945 годах
мы получили, как пишет Терлецкий в своих воспоминаниях, американские секретные
отчеты, а также английские материалы с описанием основных экспериментов по
определению параметров ядерных реакций, реакторов, различных типов урановых
котлов, диффузионных разделительных установок, дневниковые записи по испытаниям
атомной бомбы и тому подобное.
В марте 1942 года Маклин предоставил нам документальные данные об интенсивной
работе по атомной проблеме в Англии. В том же году советская военная разведка
привлекла к сотрудничеству Фукса.
Предупреждение Флерова о возможных работах над атомной бомбой, сигналы об
интересе немцев к атомной проблеме от подпольной группы НКВД из оккупированного
Харькова
Важные события произошли и в нашей стране. В мае 1942 года Сталин получил
письмо от молодого ученого-физика, специалиста по ядерным реакциям, будущего
академика Флерова, который обращал внимание на подозрительное отсутствие в
зарубежной прессе с 1940 года открытых научных публикаций по урановой проблеме,
а это, по его мнению, свидетельствовало о начале работ по созданию атомного
оружия в Германии и других странах. Флеров предупреждал, что немцы могут
первыми создать атомную бомбу.
По времени поступление этого письма совпало с информацией нашей резидентуры, из
оккупированного немцами Харькова. Нам сообщали, что бывший политэмигрант в СССР
Ф. Хоутерманс прибыл в Харьков со специальной миссией, направленной военным
|
|