тот факт, что на сей раз ее вручили офицерам госбезопасности, говорил о многом. 
Вот почему на встречу я шел с чувством уверенности, да и Меркулов был в 
отличном расположении духа, как один из кураторов операции «Монастырь».

Однако Сталин принял нас весьма холодно. Он упрекнул за непонимание реальностей 
войны и спросил, как, на наш взгляд, можно использовать «Монастырь» и другие 
радиоигры для оказания помощи нашей армии в наступательных операциях, и 
предложил расширить рамки радиоигр, отметив, что старые приемы не подходят к 
новой обстановке. Кузнецов предложил подбросить новую информацию через «Гейне» 
– «Макса» о якобы планировавшемся наступлении на Украине. Я не был готов к 
такому повороту разговора и абсолютно ничего не знал о планах Советского 
Верховного Главнокомандования. К тому же я помнил совет маршала Шапошникова 
никогда не встревать в дела, находящиеся за пределами твоей компетенции. Вот 
почему я молчал, когда Абакумов возобновил попытки подчинить операцию 
«Монастырь» СМЕРШ, заявляя, что его аппарат имеет с Генштабом более тесные 
связи, чем НКВД.

Сталин вызвал генерала Штеменко, начальника оперативного управления Генштаба, и 
тот зачитал приказ, подготовленный еще до нашего разговора. В соответствии с 
приказом мы должны были ввести немецкое командование в заблуждение, создав 
впечатление активных действий в тылу Красной Армии остатков немецких войск, 
попавших в окружение в ходе нашего наступления. Замысел Сталина заключался в 
том, чтобы обманным путем заставить немцев использовать свои ресурсы на 
поддержку этих частей и «помочь» им сделать серьезную попытку прорвать 
окружение. Размах и смелость предполагавшейся операции произвели на нас большое 
впечатление. Я испытывал подъем и одновременно тревогу: новое задание выходило 
за рамки прежних радиоигр с целью дезинформации противника.

19 августа 1944 года генеральный штаб немецких сухопутных войск получил 
посланное абвером сообщение «Макса» о том, что соединение под командованием 
подполковника Шерхорна численностью в 2500 человек блокировано Красной Армией в 
районе реки Березины. Так началась операция «Березино» – продолжение операции 
«Монастырь».

Операцию «Березино» разработал начальник третьего отдела 4-го управления 
полковник Маклярский, я поддержал идею операции. Планировалась заманчивая 
радиоигра с немецким верховным командованием. О ее замысле во исполнение 
указания Ставки было доложено лично Сталину, Молотову, Берии. Санкция на 
проведение операции была получена.

Для непосредственного руководства этой операцией в Белоруссию на место событий 
выехали мой заместитель Эйтингон, Маклярский, Фишер, Серебрянский и Мордвинов.

В действительности группы Шерхорна в тылу Красной Армии не существовало. 
Немецкое соединение под командованием этого офицера численностью в 1500 человек,
 защищавшее переправу на реке Березине, было нами разгромлено и взято в плен. 
Эйтингон, Маклярский, Фишер, Мордвинов, Гудимович, Т. Иванова, Гарбуз при 
активном участии «Гейне» – «Макса» перевербовали Шерхорна и его радистов. В 
Белоруссию были отправлены бойцы и офицеры бригады особого назначения, вместе с 
ними прибыли немецкие антифашисты-коминтерновцы. В игре также участвовали 
немецкие военнопленные, завербованные советской разведкой. Таким образом, было 
создано впечатление о наличии реальной немецкой группировки в тылу Красной 
Армии. Так, с 19 августа 1944 года по 5 мая 1945 года мы провели самую, пожалуй,
 успешную радиоигру с немецким верховным командованием. Однако оперативные 
работники, участвовавшие в операции «Березино», не были награждены ни тогда, ни 
в последующие годы, ни к 50-летию Победы, хотя представлялись к награждению.

Немецкая служба безопасности и генеральный штаб германских сухопутных войск 
всерьез замышляли нарушить тыловые коммуникации Красной Армии, используя 
соединение Шерхорна. С этой целью Шерхорну в ответ на его просьбы о помощи были 
посланы специалисты по диверсиям и техника. При этом нам удалось захватить 
направленную на связь с Шерхорном группу боевиков-эсэсовцев.

Шерхорн посылал в Берлин отчеты о диверсиях в тылу Красной Армии, написанные 
Эйтингоном, Маклярским и Мордвиновым. «Макс» получил приказ из Берлина 
проверить достоверность сообщений Шерхорна о действиях в тылу Красной Армии – 
он их полностью подтвердил. Гитлер произвел Шерхорна в полковники и наградил 
«Рыцарским крестом», а Гудериан отправил личное поздравление. Шерхорну 
приказали прорваться через линию фронта и продвигаться в Польшу, а затем в 
Восточную Пруссию. Шерхорн потребовал, чтобы ему для обеспечения этой операции 
парашютом были сброшены польские проводники, сотрудничавшие с немцами. Берлин 
согласился, и в результате мы захватили польских агентов немецкой разведки. 
Гитлер, со своей стороны, планировал послать начальника службы спецопераций и 
диверсий Скорцени и его группу, но от этого плана немцам пришлось отказаться 
из-за ухудшения в апреле 1945 года военной ситуации на советско-германском 
фронте.

5 мая 1945 года, незадолго до завершения войны, командование вермахта и абвер в 
своей последней телеграмме рекомендовало Шерхорну действовать по 
обстоятельствам. «Максу» было приказано законсервировать источники информации и