Он не знал номер его телефона и у него не было монеты, чтобы позвонить из 
автомата, поэтому он набрал свой старый номер, воспользовавшись внутренним 
телефоном в приемной МГБ. Ответил дежурный офицер, который узнал его и 
разговаривал с ним с явной симпатией: репутация Ильина все еще оставалась 
высокой среди ветеранов НКВД. Оказалось, что Шубняков арестован в 1951 году, 
вслед за Абакумовым. Офицер из приемной МГБ одолжил Ильину пятьсот рублей 
(тогда это была довольно большая сумма) и посоветовал немедленно уехать из 
Москвы.

Ильин поехал в Рязань, где жил его двоюродный брат. Там он устроился на работу 
грузчиком на железнодорожной станции. О своем прибытии в город он сообщил в 
местное отделение госбезопасности на железной дороге, и через два месяца они 
помогли ему получить должность бригадира грузчиков. От него, правда, 
потребовали, чтобы он сказал своим товарищам по работе, что был осужден не по 
политической статье, а за растрату и другие должностные преступления, и обещали 
сделать соответствующую запись в трудовой книжке. Но Ильин отказался, опасаясь, 
что его могут обвинить в сокрытии своего прошлого. Так в возрасте сорока восьми 
лет он начал новую жизнь.

После смерти Сталина он подал на реабилитацию. Первое прошение было отклонено, 
но ему разрешили вернуться в Москву. Ильин устроился в транспортный отдел 
Моссовета. Реабилитировали его в 1954 году после расстрела Берии и моего ареста.
 В течение года ему отказывали в полной пенсии, положенной сотрудникам 
госбезопасности. Этому противился Серов, заявляя, что Ильин скомпрометирован 
связью с Теплинским, все еще отбывавшим срок как враг народа.

Через три дня после моего освобождения из тюрьмы в 1968 году Ильин навестил 
меня. Я узнал, что судьба вновь улыбнулась ему. В 1956 году его бывший куратор 
в ЦК стал заместителем заведующего отделом культуры ЦК партии. Ему нужен был 
честный и опытный администратор на пост оргсекретаря Московского отделения 
Союза писателей. Предшествующий опыт работы Ильина, в прошлом комиссара 
госбезопасности по вопросам культуры, делал его кандидатуру на этот пост вполне 
подходящей. К тому же его поддержали такие писатели, как Федин и Симонов. 
Партийному руководству нужен был в Союзе писателей человек, который бы знал 
всех, включая и осведомителей. Ильин идеально соответствовал своей новой 
должности и работал в Союзе писателей до 1977 года. Умер он в 1990 году, попав 
под машину.

Повороты в судьбе Ильина, распространяемые А. Ваксбергом домыслы о том, что 
якобы его, 86-летнего старика, «убрал КГБ», опасаясь каких-то разоблачений, 
вынуждает меня прокомментировать и другую историю со слухами о судьбе сына Н. С.
 Хрущева Леонида, – старшего лейтенанта, летчика, пропавшего без вести весной 
1943 года. С подачи ряда журналистов и некоторых ветеранов органов безопасности 
мне приписывается мифическая операция по захвату Леонида Хрущева в немецком 
тылу и его ликвидация «за измену Родине». В действительности ничего подобного 
не имело места. По линии НКВД и СМЕРШ проходила ориентировка о его розыске. 
Действительно, дело о розыске сына Н. С. Хрущева находилось на особом контроле. 
Однако его поиски никаких результатов не дали. Лично Сталиным было принято 
решение считать Леонида Хрущева погибшим при выполнении боевого задания, а не 
пропавшим без вести. В тех условиях это имело важное значение для политической 
карьеры Н. С. Хрущева, исключало возможность компрометации одного из членов 
советского руководства данным эпизодом. Сын Хрущева, в отличие от других 
пропавших без вести, был вскоре посмертно награжден орденом Отечественной войны 
первой степени.

После войны Н. С. Хрущев уделял существенное внимание выяснению судьбы сына. 
Никто не видел, как погиб его сын, в том числе летчики, вылетавшие с ним на 
боевое задание. Органы госбезопасности опрашивали находившихся в фильтрационных 
лагерях советских военнопленных. Не безынтересно, однако, что, как мне сказали, 
протоколы этих допросов в архивах не сохранились. Из розыскного дела после 
«чисток» документов в 1953—1954 годах было изъято более ста страниц. Кто 
проводил эти изъятия и ревизию этих дел, остается неизвестным. Хотя нетрудно 
предположить, откуда последовали указания по чистке архивов и учетных 
материалов на пропавших без вести в 1943 году в делопроизводствах Министерства 
обороны, КГБ и МВД СССР.




Советская разведка в конце военного противостояния


В 1944 году операция «Монастырь» начала развиваться в новом направлении. 
Накануне летнего наступления Красной Армии в Белоруссии Сталин вызвал 
начальника Разведупра Кузнецова, начальника военной контрразведки СМЕРШ 
Абакумова, наркома госбезопасности Меркулова и меня. Настроение у меня было 
приподнятым: наша работа шла успешно, и месяц назад нас с Эйтингоном наградили 
орденами Суворова за боевые операции в немецком тылу. Как правило, эта высокая 
награда давалась только командирам фронтовых частей за выигранные сражения, и