|
к вопросу, непосредственно касавшемуся меня. Мне надлежало возглавить группу
боевиков для проведения операции по ликвидации Троцкого, находившегося в это
время в изгнании в Мексике. Сталин явно предпочитал обтекаемые слова вроде
«акция» (вместо «ликвидация»), заметив при этом, что в случае успеха акции
«партия никогда не забудет тех, кто в ней участвовал, и позаботится не только о
них самих, но и обо всех членах их семей».
Когда я попытался возразить, что не вполне подхожу для выполнения этого задания
в Мексике, поскольку совершенно не владею испанским языком, Сталин никак не
прореагировал.
Я попросил разрешения привлечь к делу ветеранов диверсионных операций в
гражданской войне в Испании.
– Это ваша обязанность и партийный долг находить и отбирать подходящих и
надежных людей, чтобы справиться с поручением партии. Вам будет оказана любая
помощь и поддержка. Докладывайте непосредственно товарищу Берии и никому больше,
но помните, вся ответственность за выполнение этой акции лежит на вас. Вы
лично обязаны провести всю подготовительную работу и лично отправить
специальную группу из Европы в Мексику. ЦК санкционирует представлять всю
отчетность по операции исключительно в рукописном виде.
Аудиенция закончилась, мы попрощались и вышли из кабинета. После встречи со
Сталиным я был немедленно назначен заместителем начальника разведки. Мне был
выделен кабинет на седьмом этаже главного здания Лубянки под номером 755 –
когда-то его занимал Шпигельглаз.
Жена была обеспокоена моим быстрым повышением по службе в 1938 году. Она
предпочитала, чтобы я оставался на незаметной должности, и была права, так как
травля меня началась именно из-за этого, хотя назначение носило сугубо
временный характер. Я был не врагом народа, а врагом завистливых коллег – таков
был заурядный мотив для травли в годы чисток.
Новое назначение не оставляло времени на длительные раздумья о кампании против
меня, которая чуть было не стоила мне жизни. Головокружительная скорость, с
которой развивались события, увлекла меня за собой. Партийное собрание так и не
рассмотрело мое персональное дело. Через два дня после беседы в Кремле мне
сообщили, что партбюро пересмотрело свое решение об исключении меня из партии и
вместо этого вынесло выговор с занесением в учетную карточку за потерю
бдительности и неразоблачение вражеских действий бывшего руководства
Иностранного отдела.
На следующий день, как только я пришел в свой новый кабинет, мне позвонил из
дома Эйтингон, недавно вернувшийся из Франции.
– Павлуша, я уже десять дней как в Москве, ничего не делаю. Оперативный отдел
установил за мной постоянную слежку. Уверен, мой телефон прослушивается. Ты
ведь знаешь, как я работал. Пожалуйста, доложи своему начальству: если они
хотят арестовать меня, пусть сразу это и делают, а не устраивают детские игры.
Я ответил Эйтингону, что первый день на руководящей должности и ни о каких
планах насчет его ареста мне неизвестно. Тут же я предложил ему прийти ко мне,
затем позвонил Меркулову и доложил о состоявшемся разговоре. Тот, засмеявшись,
сказал:
– Эти идиоты берут Эйтингона и его группу под наружное наблюдение, а не
понимают, что имеют дело с профессионалами.
Через десять минут по прямому проводу мне позвонил Берия и предложил: поскольку
Эйтингон – подходящая кандидатура для известного мне дела, к концу дня он ждет
нас обоих с предложениями.
Когда появился Эйтингон, я рассказал о замысле операции в Мексике. Ему
отводилась в ней ведущая роль. Он согласился без малейших колебаний. Эйтингон
был идеальной фигурой для того, чтобы возглавить специальную нелегальную
резидентуру в США и Мексике. Подобраться к Троцкому можно было только через
нашу агентуру, осевшую в Мексике после окончания войны в Испании. Никто лучше
его не знал этих людей. Работая вместе, мы стали близкими друзьями. Приказ о
ликвидации Троцкого не удивил ни его, ни меня: уже больше десяти лет ОГПУ-НКВД
вели против Троцкого и его организации настоящую войну.
Вынужденный покинуть Советский Союз в 1929 году, Троцкий сменил несколько стран
(Турцию, Норвегию и Францию), прежде чем обосновался в 1937 году в Мексике. Еще
до своей высылки он, по существу, проиграл Сталину в борьбе за власть и,
находясь в изгнании, прилагал немалые усилия для того, чтобы расколоть, а затем
возглавить мировое коммунистическое движение, вызывая брожение в рядах
коммунистов, ослабляя нашу позицию в Западной Европе и в особенности в Германии
в начале 30-х годов.
По предложению Эйтингона операция против Троцкого была названа «Утка». В этом
|
|