|
(Я помню, как московский профессор сказал мне: «Павел Анатольевич, зачем вы
консультируетесь у этих деятелей из Ленинградского физико-технического
института? Это же банда!») Иоффе оценил громадную важность информации об
атомных исследованиях в Америке и поддержал необходимость начала работ по
созданию советской атомной бомбы. В дальнейшем Иоффе сыграл видную роль в
улаживании конфликтов между учеными Московского университета и Академии наук, и
он был одним из инициаторов создания вскоре после войны трех главных Центров
атомных исследований.
Капица считал, что проблема создания атомной бомбы бросает вызов современной
физике и ее решение возможно только совместными усилиями наших ученых и ученых
США и Англии, где проводятся фундаментальные исследования по атомной энергии.
Мне рассказывали, что в октябре 1942 года Сталин на своей даче в Кунцеве принял
только Вернадского и Иоффе. Вернадский, ссылаясь на неформальную договоренность
крупнейших физиков мира о совместной работе, предложил Сталину обратиться к
Нильсу Бору и другим ученым, эмигрировавшим в США, а также к американскому и
английскому правительствам с просьбой поделиться с нами информацией и вместе
проводить работы по атомной энергии. На это Сталин ответил, что ученые
политически наивны, если думают, что западные правительства предоставят нам
информацию по оружию, которое даст возможность в будущем господствовать над
миром. Однако Сталин согласился, что неофициальный зондажный подход к западным
специалистам от имени наших ученых может оказаться полезным.
После этой встречи, как мне позднее рассказывал Ванников, нарком боеприпасов,
один из руководителей атомной программы, впервые руководство страны
окончательно убедилось в реальной возможности создания атомного оружия, и
Сталин так был заворожен мощным разрушительным потенциалом атомной бомбы, что в
конце октября 1942 года предложил дать кодовое название плану нашего
контрнаступления под Сталинградом – операция «Уран». Во всех идеях и
предложениях у него всегда присутствовал этот внутренний мотив, непонятный
собеседникам.
На основе информации из Лондона от источника в концерне «Империал кемикал
индастриз», который играл важную роль в английском проекте «Трубный сплав»,
Сталин приказал Первухину, наркому химической промышленности, оказать самую
серьезную поддержку ученым в работе по созданию атомного оружия.
Капица и Курчатов: решение проблем создания атомной бомбы возможно
Прошел год. Капица, проинформированный НКВД в 1942 —1943 годах о миссии
Хоутерманса в оккупированном Харькове и о начале работ в США и Германии над
атомным оружием, несколько раз обращался к Сталину и Берии с предложениями
пригласить Бора, чтобы тот возглавил нашу атомную программу. По согласовании с
Молотовым он написал Бору письмо, в котором просил приехать его в Советский
Союз, где ему гарантировались самые лучшие условия для работы. Когда Бор
находился в Англии, его пригласили в советское посольство, где он встретился с
резидентом НКВД Горским, действовавшим под прикрытием должности советника
посольства, но в ходе беседы Бор избегал обсуждать вопросы атомных исследований.
В конце января 1943 года была получена информация от Семенова («Твен»), что в
декабре 1942 года в Чикаго Ферми осуществил первую цепную ядерную реакцию. Наш
источник, насколько я помню, молодой Понтекорво, сообщил о феноменальном успехе
Ферми условной фразой: «Итальянский мореплаватель достиг Нового Света». Однако
эта информация носила самый общий характер, и спустя несколько месяцев Курчатов
запросил дополнительные материалы о первой ядерной реакции.
В это же время Барковский передал из Лондона закрытые научные труды западных
ученых по атомной энергии за 1940—1942 годы. Эти первые научные материалы
подтвердили, что западные ученые достигли большого прогресса в создании атомной
бомбы.
Таким образом, мы располагали не только устными сообщениями, но и протоколами
обсуждения на заседаниях английского военного кабинета перспектив использования
атомной энергии для создания сверхмощного оружия.
В 1943 году резидентом в Мехико был назначен Василевский. Он вполне подходил
для этой работы: у него был опыт войны в Испании, где он командовал
диверсионным партизанским отрядом; он успешно выполнил агентурные операции в
1939– 1941 годах в Париже; он адаптировался к жизни на Западе, был всегда
хорошо одет, подтянут, владел французским и испанским языками, обладал
незаурядными способностями располагать к себе людей и привлекать к
сотрудничеству под удобным предлогом. Василевскому удалось восстановить связи с
агентурой в США и Мексике, привлеченной Эйтингоном и Григулевичем для
проведения операции по ликвидации Троцкого.
|
|