Нам удалось не просто обезглавить троцкистское движение, но и предопределить 
его полный крах. Сторонники Троцкого быстро теряли остатки своих позиций в 
международном рабочем движении. Их деятели оказались в ситуации почти 
враждебного недоверия друг к другу, многие перешли на конспиративное 
сотрудничество с полицейскими органами США и агентурным аппаратом германской 
разведки, руководствуясь желанием всячески мстить компартиям США, Франции, 
Италии.

К ликвидации Троцкого наряду с группой «Мать» Эйтингон привлек проверенные 
кадры нашей агентуры из Испании, эмигрировавшей в Мексику. Там же в изгнании 
находилось республиканское правительство. Именно Эйтингон с большим риском для 
жизни провел операцию по выводу руководства испанских республиканцев и 
компартии весной 1939 года во Францию. При этом в дополнение к вывезенному в 
1936 году испанскому золоту удалось эвакуировать из Барселоны значительные 
средства в валюте и драгоценностях. Они затем были использованы для поддержки 
испанской эмиграции и для создания конспиративного аппарата во Франции, Мексике 
и ряде стран Латинской Америки.

Завершающая фаза операции «Утка» началась в то время, когда наши нелегальные и 
боевые группы упрочили свои позиции в США и Мексике. Помнится, зима 1939-1940 
годов была суровой в прямом и переносном смысле. На дворе стояли сильные морозы,
 а на душе была большая озабоченность развитием событий на финском фронте. В 
один из таких дней меня неожиданно вызвал к себе Берия и приказал сопровождать 
его на дачу. Приближался вечер. За окном уже стемнело. Я раздумывал, что стало 
поводом для этой поездки. Одно мне было совершенно ясно: речь шла об 
оперативной встрече. И действительно, на даче Берия познакомил меня с молодым 
человеком, обладавшим каким-то неуловимым свойством притягивать и располагать к 
себе собеседника. «Знакомьтесь, товарищ „Юзик“», — представил его мне Берия. 
Для меня, занимавшегося испанскими делами в ИНО, этим все было сказано. Я знал, 
что «Юзик» один из главных спецагентов нашей разведки в Испании, благодаря 
которому были установлены наши прочные связи в военных, дипломатических и 
политических кругах республиканцев. Приобретенные им контакты, доверительные 
отношения с лидерами анархистов, министрами республиканского правительства 
обеспечивали нам выходы на видных деятелей международной политики, несмотря на 
трагичное завершение гражданской войны.

Лично зная нашу испанскую агентуру, «Юзик» — Иосиф Ромуальдович Григулевич — 
идеально подходил на роль ближайшего помощника Эйтингона в завершающей фазе 
операции «Утка». К тому времени Эйтингон (товарищ Том) легализовался в США и 
перебрался в Мексику. После завершения операции мы планировали, что и Д. 
Сикейрос и группа «Мать» покинут Мексику, «Тома» ждала важная работа в Москве, 
а «Юзик», превратившись в «Артура», станет нашим главным нелегальным резидентом 
в странах Латинской Америки, предварительно организовав новый агентурный 
аппарат в США. Так оно и случилось.

В 1940 году было принято решение об укреплении нелегальной работы в Америке. 
Иногда почему-то неправильно истолковывается период между 1939 и 1940 годами, 
как время прекращения разведывательной работы в США. Да, действительно, из США 
были отозваны И. Ахмеров (Бил) и его помощник Н. Бородин (Гранит). Но 
одновременно туда был послан вместе с Григулевичем в качестве нелегала 
опытнейший разведчик, прошедший большую школу в боевом аппарате Особой группы Я.
 Серебрянского, только что восстановленный в кадрах разведки, Константин Кукин 
(Игорь), особенно отличившийся в годы Великой Отечественной войны, причем на ее 
самых острых перекрестках. Именно Кукин, П. Пастельняк (Лука), Г. Овакимян 
(Геннадий) в 1939, 1940 и 1941 годах заложили совместно с Эйтингоном и 
Григулевичем прочный фундамент для успешной деятельности нашей разведки на 
американском континенте.

После 20 августа 1940 года мать Меркадера Каридад (Клавдия) вместе с Эйтингоном 
первоначально укрылись на Кубе, где у семьи Меркадеров были надежные 
родственные связи. Григулевич, сменив документы, вынужден был уйти в подполье и 
легализоваться в США. Потом Каридад и Эйтингон также перебрались в США, вначале 
в Нью-Мехико, а затем в Сан-Франциско.

В 1941 году в США очень сильно ужесточился контрразведывательный режим. В то 
время мы получили важную информацию из американского Минюста и Федерального 
бюро расследований от источника, близкого к американским правительственным 
кругам, о том, что в США разработана целая программа профилактических мер по 
изоляции как пронацистских, так и прокоммунистических элементов в случае войны 
и введения чрезвычайного положения. Программу стали активно проводить в жизнь в 
связи с началом второй мировой войны. Это была только часть крупных мероприятий,
 которые американцы затем осуществили в 40-е годы. Тогда были депортированы 
японцы и интернированы лица, связанные с немецкой нацистской колонией.

Наша агентура, в особенности группа «Дяди» в Калифорнии, имеющая прочные связи 
с негласным аппаратом США, оказалась в поле зрения американской контрразведки. 
Поэтому было принято решение о переброске Григулевича в Латинскую Америку, как 
говорили, на периферию, «в деревню». Тогда было две так называемых деревни: 
ближняя — это Мексика, дальняя — Канада. Но в Мексике после ликвидации Троцкого 
слишком рискованным было бы пребывание Григулевича. Наши связи среди испанских