сербской позиции была ясна заранее. Возникла необходимость в оформлении 
отношений с Гавриловичем. Он был проинформирован, что Советский Союз вынужден 
будет закрыть югославскую миссию, но при этом не шла речь, о том, что он должен 
покинуть Советский Союз. В этом было принципиальное отличие от других миссий, 
скажем, Бельгии, Норвегии. Перед Гавриловичем был поставлен вопрос: могут ли 
югославы оставить у нас для ответственных поручений сотрудника югославской 
военной разведки Симича. На это был дан положительный ответ.

Мы оказали содействие Югославии в покупке барж по линии Наркомата внешней 
торговли для вывоза воинского персонала через Румынию по Дунаю.

Затем мы дали твердое заверение Гавриловичу, Симичу и будущему югославскому 
правительству, что Советский Союз ни при каких условиях не признает 
правительство Хорватии и других откалывающихся югославских республик, хотя 
гитлеровцы уже поспешили объявить о признании независимости Хорватии.

Из последних бесед с югославами стало известно, что среди немцев 
распространяются карты приграничных районов СССР. Идет активная подготовка к 
военным действиям.

Надо отметить, что наш Генштаб, его военные аналитики оказались не на должной 
высоте. Маневренный характер современной войны, наступательные операции немцев 
одновременно в нескольких направлениях не были учтены, так как они резко 
контрастировали со схемой первой мировой войны — нанесением главного удара на 
одном решающем направлении.

Внешнеполитическая активность англичан в отношениях с СССР нарастала. Нами же 
принимались соответствующие меры предосторожности. После югославских событий 
Сталин избегал лично принимать английского посла Криппса, «спускал» его сразу 
на уровень заместителя наркома иностранных дел. Для нас, как уже говорилось, 
было важным не оказаться в глазах немцев втянутыми в какие-либо серьезные 
внешнеполитические переговоры со злейшим врагом Гитлера Черчиллем. Советское 
руководство начало склоняться к варианту секретной проработки вопроса о будущих 
союзниках в неизбежной войне с Гитлером, имея в виду нейтральную тогда державу, 
но фактически союзника Англии — Соединенные Штаты Америки. Тем более что из 
кругов, близких к влиятельному соратнику Рузвельта министру финансов Г. 
Моргентау, мы получали ясные сигналы о желании начать секретный диалог по этому 
вопросу.

Помимо чисто дипломатических переговоров предпринимались и собственные 
контрмеры. Мы приводили войска в повышенную боевую готовность, однако четкого 
представления о ее реальном состоянии у нас не было. Началась переброска армий 
с Дальнего Востока, с Кавказа, Средней Азии — создание так называемого второго 
эшелона. Был издан ряд директив о тайной мобилизации войск и агентуры по линии 
НКВД, о приведении в боевую готовность нашей резидентуры в Германии и 
одновременно проводилась подготовка к мобилизации чекистских кадров, 
находившихся в запасе.

Но на переднем крае мобилизационных действий оказалась военная контрразведка. 
Ее руководство за полгода до начала войны разработало и утвердило инструкции и 
боевые уставы для действий в «особый» период, т. е. в период войны. Мы же в 
разведуправлении начали проводить в жизнь эти меры в большой спешке лишь в 
апреле-мае 1941 года.




Глава 7.

УСПЕШНОЕ ЗАВЕРШЕНИЕ ОПЕРАЦИИ «УТКА»



О чем молчит досье Рамона Меркадера



Всамый канун войны (не помню точной даты, но как говорил мне последний биограф 
Троцкого Д. Волкогонов, 16 июня 1941 года) И. Агаянц, временно возглавлявший 
работу по эмиграции в нашем разведуправлении НКГБ вынес постановление о 
завершении операции в отношении руководства троцкистского Интернационала. Это 
было символично. Сталин и Берия ставили перед разведкой задачу к началу войны 
закончить операцию «Утка».

20 августа 1940 года Рамон Меркадер ликвидировал Троцкого. Однако прошел почти 
год, прежде чем Эйтингон, руководивший в Мексике этой операцией, и мать 
Меркадера Каридад оказались в Советском Союзе, что дало возможность подвести 
итоги этой операции не по сообщениям агентуры, а в ходе личного обмена мнениями.