Удар на Харьков, Полтаву, Киев был, по мнению Генерального штаба, наиболее 
перспективным. Выход Советской Армии к столице Украины - важному экономическому 
центру страны - давал большие стратегические результаты. При этом достигалось 
все, что сулило наступление в направлении Днепропетровска, и вдобавок еще 
расчленялся фронт противника (особенно в случае выхода советских войск к 
Карпатам), затруднялось взаимодействие между важнейшими его группировками. Из 
района Киева в равной степени можно было угрожать флангам и тылу как группы 
армий "Юг", так (что особенно важно!) и правому крылу группы армий "Центр". 
Наконец, при таком варианте мы приобретали выгодное положение для последующих 
действий. Он и был принят. Первая его часть - разгром белгородско-харьковской 
группировки противника - оформилась в виде плана межфронтовой операции под 
условным наименованием "Румянцев". 

С ударом на Киев хорошо увязывался уже известный читателю оперативный план 
"Кутузов", то есть наступление силами Западного и Брянского фронтов прямо на 
запад с целью разгрома орловской группировки и последующего овладения 
Белоруссией, а затем вторжения в Восточную Пруссию и Восточную Польшу. Напомню, 
что, по расчетам Генштаба, двинуть эти два фронта предполагалось лишь в тот 
момент, когда противник по уши завязнет в глубоко эшелонированной обороне 
Центрального и Воронежского фронтов. Так это и осуществлялось на практике: 
Западный и Брянский фронты перешли в наступление 12 июля - через семь дней 
после удара противника по Центральному и Воронежскому фронтам, а Центральный 
фронт начал наступательные действия лишь 15 июля. 

Но все это - дело будущего. А пока войска противника, так же как и наши, 
закапывались в землю. В высших же неприятельских штабах и ставке Гитлера шла 
лихорадочная подготовка так называемой операции "Цитадель". На нее враг 
возлагал большие надежды. Она должна была закончиться разгромом войск 
Центрального и Воронежского фронтов и возвратить в руки немецко-фашистского 
командования стратегическую инициативу. Ради этого к линии фронта подтягивались 
новые войска, вооружение, боевая техника, особенно танки и авиация. 

Сложилось своеобразное положение: обе стороны старательно совершенствовали свои 
оборонительные сооружения и в то же время готовились к наступлению. Приоритет в 
отношении последнего мы добровольно отдавали противнику. 

Наша оборона не была, однако, пассивной. В предвидении наступления противника 
мы провели крупные воздушные операции. Первая из них длилась на протяжении 
целой недели - с 6 по 13 мая. В ней участвовала авиация Калининского, Западного,
 Брянского, Центрального, Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов. Удары 
наносились главным образом по аэродромам, на которые базировались 4-й и 6-й 
воздушные флоты немцев. Одновременно решались и другие задачи, в частности 
дезорганизовалось движение на железных и автомобильных дорогах. 

Первый массированный удар наших бомбардировщиков и штурмовиков застал 
противника врасплох и потому был очень эффективен: удалось уничтожить более 200 
неприятельских самолетов при самых минимальных потерях с нашей стороны. 
Результаты повторных ударов оказались, конечно, скромнее, поскольку возросло 
противодействие. Тем не менее лишь за три дня (6-8 мая) противник потерял, по 
нашим данным, около 450 самолетов. 

Вторая воздушная операция проводилась месяц спустя - с 8 по 10 июня. К ней 
привлекались силы только трех воздушных армий - 1, 2 и 15-й, а также дальняя 
авиация. Цель была прежняя. Однако на этот раз внезапности не получилось, и 
операция в целом прошла менее успешно. Но в общем итоге за май и первую декаду 
июня потери противника в самолетах превышали 1000. А это являлось уже серьезным 
ослаблением его ударной группировки. 

Таким образом, термин "стратегическая пауза", часто употребляемый в литературе 
для характеристики этого периода, является весьма условным. Где ж тут пауза, 
если мы наступали на Северном Кавказе и вели крупные воздушные операции? 

Последние навели Генштаб и Ставку на некоторые важные выводы. Мы окончательно 
убедились, что уничтожение авиации противника на аэродромах возможно только при 
определенных условиях и полное достижение господства в воздухе немыслимо без 
больших воздушных сражений. Решающую роль в осуществлении этой задачи должна 
играть истребительная авиация. А положение у нас с истребителями продолжало 
оставаться трудным, их все еще не хватало. К тому же истребительная авиация 
была разбросана по всем фронтам и не могла быть использована массированно для 
завоевания господства в воздухе на важнейшем месте. 

Все это было доложено И. В. Сталину вместе с некоторыми итогами грандиозного 
воздушного сражения на Кубани. Он немедленно созвал совещание компетентных лиц 
для выяснения наших возможностей по дальнейшему увеличению производства 
самолетов-истребителей и более рациональной организации истребительной авиации. 
Должен сказать, что плоды этого совещания мы пожали очень скоро: истребителей 
стало выпускаться больше, а главное, использование их заметно улучшилось. 

В начале мая переход противника в наступление приобрел совершенно реальный