Должен заметить, что план прикрытия Закавказья существовал и в мирное время. В 
1941 году, после ввода наших войск в Иран, он был уточнен, однако должного 
значения ему не придавалось. К концу же 1941 года, когда немцы захватили Ростов 
и впервые пытались проникнуть на Кавказ, потребовалась коренная переработка 
этого плана с учетом необходимости прочно прикрыть Закавказье не только со 
стороны Турции, а и с севера. Причем северное направление в создавшихся 
условиях приобретало значение главного. 

Закавказский фронт, созданный еще в 1941 году, первоначально имел в своем 
составе 45-ю, 46-ю армии и войска, находившиеся в Иране. В июне 1942 года в 
него вошла также 44-я армия, доукомплектованная в районе Махачкалы. 
Прикрывалось Закавказье и войсками другого фронта - Северо-Кавказского. Но всех 
этих сил было явно недостаточно. По предложению Генерального штаба началась 
спешная переброска сюда войск из Средней Азии и иных мест. 

23 июня Военный совет Закавказского фронта представил в Москву план обороны 
Закавказья уже в новом, переработанном виде. И тут-то еще отчетливее зазияли 
все прорехи. 

Недостаток сил, естественно, сказался и на плане их использования. Совершенно 
правильно укрепляя бакинское направление выдвижением на реку Терек 44-й армии, 
командование фронта оставляло почти беззащитным весь Главный Кавказский хребет. 
Эта задача возлагалась на малочисленную 46-ю армию. В результате на Марухском 
перевале, например, оборону занимала всего одна стрелковая рота с минометным 
взводом и взводом саперов, а Клухор прикрывался двумя стрелковыми ротами и 
саперным взводом. 

Такими силами удержать перевалы было, конечно, немыслимо. Указав командующему 
фронтом на эти изъяны плана. Генеральный штаб тут же занялся изысканием 
резервов, за счет которых можно было бы подкрепить оборону Закавказья. В 
течение августа туда были переброшены дополнительно 10-й и 11-й гвардейские 
стрелковые корпуса, а также одиннадцать отдельных стрелковых бригад. 

Для удобства управления войска, оборонявшиеся по рекам Урух и Терек, были 
сведены в так называемую Северную группу под командованием И. И. Масленникова. 
Сюда вошли 44-я армия, группа войск генерала В. Н. Курдюмова, влившаяся в 9-ю 
армию, а затем и 37-я армия, отошедшая из Донбасса и с Дона. Генералу 
Масленникову ставилась задача прочно прикрыть бакинское направление и основной 
проход через Кавказский хребет - Военно-Грузинскую дорогу. 

Большие организационные мероприятия проводились на Северо-Кавказском фронте. 
Еще 28 июля в его состав влились армии отошедшего сюда и подвергшегося 
расформированию Южного фронта. Здесь были созданы две оперативные группы 
Донская под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского и Приморская 
под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко. 

В конце июля и в течение всей первой половины августа шли тяжелые 
оборонительные бои на полях Кубани. Советские войска дрались героически, но 
противник тем не менее шаг за шагом продвигался вперед и в двадцатых числах 
августа вышел на Терек. Здесь вступила в бой уже Северная группа войск 
Закавказского фронта. Ахиллесовой ее пятой была слабая вооруженность. Например, 
417-я стрелковая дивизия по состоянию на 10 августа имела всего 500 винтовок. 
151-я дивизия была вооружена только наполовину, да и то винтовками иностранных 
марок. Одна из стрелковых бригад оказалась вооруженной такими же винтовками 
лишь на 30 процентов и совсем не располагала пулеметами и артиллерией. 

Все это внушало большую тревогу. И не напрасно. Клухорский перевал противнику 
удалось взять коротким внезапным ударом. В штабе 46-й армии узнали об этом 
только на третий день. 

С обороной Закавказья у меня тесно связаны воспоминания о первой поездке с 
докладом в Ставку. Было это так. 

Однажды ночью из Кремля позвонил Ф. Е. Боков и приказал полковнику К. Ф. 
Васильченко, заменившему полковника И. И. Войкова, и мне явиться туда же со 
своими рабочими картами. Поехали на присланной за нами машине. В Кремле нас 
встретил незнакомый мне подполковник и провел на второй этаж в приемную Сталина.
 Оба мы волновались, понимая, что будут спрашивать о положении дел на наших 
направлениях. Через несколько минут последовал вызов в кабинет Верховного 
Главнокомандующего. Там, за большим столом у стены, сидели Молотов, Маленков, 
Микоян. С противоположной стороны стола находились Ф. Е. Боков, только что 
назначенный начальником Оперуправления П. И. Бодин и Я. Н. Федоренко. Сталин 
ходил по комнате. Мы представились. 

- Можете доложить обстановку под Сталинградом и на юге? - спросил нас Сталин. 

- Так точно,- ответили мы. 

Первым начал свой доклад по Сталинграду К. Ф. Васильченко. Верховный