В Академию Генерального штаба собрали весь цвет тогдашних теоретиков военного 
дела. Среди них - В. А. Медиков, Д. М. Карбышев, Н. Н. Шварц, А. И. Готовцев, Г.
 С. Иссерсон, А. В. Кирпичников, Н. А. Левицкий, Н. И. Трубецкой, Ф. П. 
Шафалович, Е. А. Шиловский, П. П. Ионов. 

Особой, как мне кажется, популярностью пользовался в нашей слушательской среде 
Дмитрий Михайлович Карбышев, ученый-инженер, умевший преподнести свой, казалось 
бы, "сухой" предмет очень остроумно, оригинальными и простыми методами 
помогавший нам запоминать сложные технические расчеты. На всю жизнь запала в 
память его практическая формула расчета сил и средств при оборудовании позиций 
заграждениями из колючей проволоки: один батальон, один час, один километр, 
одна тонна, один ряд. Шутники-острословы переиначили ее: один сапер, один топор,
 один день, один пень. Шутка дошла до Карбышева и нисколько не обидела его. Он 
и сам при случае не упускал возможности пошутить. Пожалуй, ни одна из его 
лекций не обходилась без этого. 

Более строгими по тону, я бы сказал, более "академичными", но столь же 
глубокими, содержательными были лекции Г. С. Иссерсона по оперативному 
искусству и стратегии, а также лекции по тактике высших соединений, которые 
читал А. В. Голубев. Добрую память оставили о себе и такие талантливые 
преподаватели, как А. В. Кирпичников, В. К. Мордвинов, Е. А. Шиловский, С. Н. 
Красильников. Все они отлично знали предмет и были великолепными методистами. 

Очень сильным оказался в академии и состав военных историков. Они умели строить 
свои лекции таким образом, что слушателям была ясно видна не только общая линия 
развития армий и способов военных действий, но и то, что с пользой можно взять 
из прошлого для современности. Особенно выделялся в этом отношении В. А. 
Меликов, читавший историю первой мировой войны и буквально влюбленный в нее. 
Иногда он увлекался настолько, что сядет, бывало, лицом к схемам, развешанным 
на стойках, и ведет свой интересный, красочный рассказ, повернувшись спиной к 
слушателям. Звенел звонок на перерыв, а лекция продолжалась. Даже завзятые 
курильщики не покидали своих мест. Только когда в классе появлялся другой 
преподаватель, мы отрывались наконец от битвы на Марне или драматических 
событий в Августовских лесах. 

С таким же жаром читалась история русско-японской войны профессором Н. А. 
Левицким. Он свободно излагал материал и так же покорял слушателей 
подробностями и перипетиями сражения или боя, воссоздавая зримую картину борьбы 
воли и ума военачальников. 

Среди преподавателей встречались и наши сверстники, равные с нами в званиях. 
Например, майор И. С. Глебов преподавал артиллерию, подполковник К. Ф. 
Скоробогаткин - химдело. Оба они окончили эту же академию в том же 1938 году. А 
начальниками групп и нашими руководителями по тактике были полковники И. X. 
Баграмян, В. В. Курасов, А. И. Гастилович. И надо сказать, что уже в то время 
чувствовалась незаурядность этих людей. Среди слушателей они пользовались 
всеобщим уважением, во-первых, за свои знания, а во-вторых, за разумное 
сочетание высокой требовательности с товарищеским отношением к нам. 

В самом конце августа 1939 года прямо с занятий большую группу слушателей, в 
том числе и меня, вызвали к начальнику курса полковнику В. Я. Семенову. 
Недоумевая, что бы это могло означать, мы явились в его кабинет и тут узнали, 
что на следующий день должны быть все в Оперативном управлении Генштаба. Зачем 
и для чего, Семенов не объяснил. Возможно, он и сам не знал этого. 

Время тогда стояло тревожное. Возмущенное человечество не успело еще привыкнуть 
к трагическому факту удушения фашизмом республиканской Испании, не опомнилось 
от грубого насилия Муссолини над слабой Абиссинией, как Гитлер захватил Австрию,
 Чехословакию, Клайпедскую область Литвы, превратив последнюю в базу нападения 
на Польшу. Народы протестовали против этих неслыханных актов произвола, но 
мюнхенские умиротворители, по существу, поощряли главарей фашизма на новые 
злодеяния. Неспокойно было и на восточных рубежах страны, где нам уже дважды 
пришлось скрестить оружие с японскими милитаристами: сначала у озера Хасан, 
затем на Халхин-Голе. Чувство настороженности вызывал провал переговоров между 
военными миссиями Англии, Франции и СССР, заранее подстроенный нашими 
недоброжелателями. Словом, в воздухе пахло грозой, и мы прибыли в Генеральный 
штаб готовыми ко всему. 

Принял нас помощник начальника Оперативного управления комбриг А. Ф. Анисов. Он 
сообщил, что в Киевском Особом военном округе скоро начнутся большие маневры и 
нам предстоит принять в них участие. 

- Делу будет польза и вам стажировка,- заявил напоследок Анисов. 

Вернувшись в академию, узнали, что такие же маневры проводятся и в Белорусском 
Особом военном округе, куда тоже едет группа слушателей нашей академии. 

Как всегда, в своем кругу обсуждая происходящее, мы искали связь между ним и 
нашей собственной жизнью, нашими ближайшими перспективами. Складывалась уже