Туда же устремились из-под Берлина две гвардейские танковые армии - 3-я и 4-я. 
С рассветом они ворвались в столицу Чехословакии. Совместно с пражанами город 
был полностью очищен от врага в течение нескольких часов. А во второй половине 
дня в Прагу вступили войска 4-го Украинского фронта. К вечеру сюда же подошли 
войска 2-го Украинского фронта. Жалкие остатки вермахта под командованием 
гитлеровского фельдмаршала Шернера и генерала Велера выбивались из последних 
сил, и по всему было видно, что конец их недалек. 

В Москве же тем временем шло ликование. 9 мая было объявлено всенародным 
праздником - Днем Победы. Приказ на победный салют мы написали с утра. Вопреки 
обыкновению, на этот раз для передачи его по радио Ю. Б. Левитан был вызван в 
Ставку. Отсюда же, из Кремля, в 21 час И. В. Сталин обратился к советскому 
народу с краткой речью. Он объявил, что капитуляция фашистской Германии стала 
реальностью, однако не умолчал о сопротивлении группировки Шернера и Велера. 

- Но я надеюсь,- прибавил затем Верховный Главнокомандующий,- что Красной Армии 
удастся привести ее в чувство. Теперь мы можем с полным основанием заявить, что 
наступил исторический день окончательного разгрома Германии, день великой 
победы народа над германским империализмом. Великие жертвы, принесенные нами во 
имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, 
пережитые нашим народом в ходе войны, напряженный труд в тылу и на фронте, 
отданный на алтарь Отечества, не прошли даром и увенчались полной победой над 
врагом... 

Должен заметить, что с конца апреля строгий порядок, существовавший в Ставке на 
протяжении всей войны, вдруг нарушился. Антонова и меня вызывали туда по 
нескольку раз в день и в разное время. Многие документы мы исполняли прямо там. 
Молниеносно развивавшиеся события не укладывались ни в какие рамки. 

А со 2 мая, когда был взят Берлин, вся Москва жила необычной, какой-то 
взбудораженной жизнью. На улицах царило праздничное возбуждение. На Красной 
площади днем и ночью толпился народ. 

Как-то в первые майские дни мы с Алексеем Иннокентьевичем изменили своему 
правилу и поехали к себе из Кремля через Спасские ворота: хотелось взглянуть на 
ликующих москвичей. Сколь опрометчивым было это решение, мы осознали лишь тогда,
 когда автомобиль наш буквально застрял среди заполненной людьми площади. С 
криками "ура" нас стали вытаскивать из машины, чтобы "качнуть". Тогда качали 
всех, кто был в военной форме, и мы, конечно, не составляли исключения. Никакие 
наши доводы не действовали. Антонова в конце концов вытянули, и через мгновение 
его ноги замелькали высоко в воздухе, а я сидел, обхватив два пузатых портфеля, 
и дрожал за оперативные документы. Только при содействии кремлевской охраны нам 
удалось пешком вернуться обратно в Кремль и на другом автомобиле уехать в 
Генштаб через Боровицкие ворота. 

Через несколько дней после подписания победного приказа Верховный 
Главнокомандующий приказал нам продумать и доложить ему наши соображения о 
параде в ознаменование победы над гитлеровской Германией. 

- Нужно подготовить и провести особый парад,- сказал он.- Пусть в нем будут 
участвовать представители всех фронтов и всех родов войск. Хорошо бы также, по 
русскому обычаю, отметить победу за столом, устроить в Кремле торжественный 
обед. Пригласим на него командующих войсками фронтов и других военных по 
предложению Генштаба. Обед не будем откладывать и сделаем его до парада. 

На другой день в Генштабе закипела работа. Были созданы две группы: одна вместе 
с Главным политическим управлением готовила списки лиц, приглашаемых на 
торжественный обед, а другая всецело занялась парадом. Следовало наметить 
состав участников парада, разработать весь его ритуал, отличный от обычного, 
определить форму одежды, сроки подготовки и порядок размещения людей, которые 
прибудут в Москву с фронтов. Много было и других организационных вопросов, 
требовавших правильного решения. 

Через два-три дня предварительные расчеты были закончены. Как мы ни прикидывали,
 получалось, что на подготовку парада нужно не менее двух месяцев. Срок этот 
диктовался главным образом необходимостью пошить более 10 тысяч комплектов 
парадного обмундирования. Ведь на фронтах, да и в тылу о нем и думать забыли. 
Ни у кого такого обмундирования, конечно, не сохранилось. Следовало также, хотя 
бы немного, потренировать людей в хождении строем. Этим тоже не занимались 
четыре долгих военных года. 

На парад мы предлагали вывести по одному сводному полку в 1000 человек от 
каждого действующего фронта, не считая командиров. Сводный полк должен был 
представлять все виды Вооруженных Сил и рода войск и выйти на Красную площадь с 
36 боевыми знаменами наиболее отличившихся соединений и частей фронта. 

Всего на парад предстояло вывести 10 сводных фронтовых полков и один сводный 
полк Военно-Морского Флота при 360 боевых знаменах. Помимо этого, к участию в 
параде предлагалось привлечь военные академии, военные училища и войска 
Московского гарнизона.