Черчилль со Сталиным сидели в креслах друг против друга и оба нещадно дымили: 
один - толстой сигарой, другой - неизменной трубкой. За письменным столом 
расположился переводчик. 

Сталин представил нас и сказал, что господин Черчилль хочет послушать доклад об 
обстановке на фронтах. Антонов сделал такой доклад, но с некоторым отступлением 
от порядка, принятого в Ставке. В данном случае фронты представлялись 
последовательно с севера на юг и обстановка на них излагалась по так 
называемому сокращенному варианту. Черчилль подошел к столу, внимательно 
посмотрел разложенные на нем карты и задал только один вопрос: сколько войск у 
немцев против Эйзенхауэра. Алексей Иннокентьевич ответил. 

После этого нас отпустили, но мы остались в соседней комнате в надежде, что 
Черчилль скоро уедет и нам удастся доложить на подпись Верховному некоторые 
неотложные документы. Минут через двадцать такая возможность действительно 
представилась. 

Перед нашим уходом Сталин вызвал Поскребышева и распорядился: 

- Виски и сигары, которые подарил мне Черчилль, отдайте военным.- Затем, 
обращаясь к нам, добавил: - Попробуйте, наверное, это - неплохо. 

Когда мы садились в машину, ящик с виски и коробка сигар находились уже там. 

Переговоры с Черчиллем и Иденом велись вначале без участия военных, но, когда 
опять дело коснулось Дальнего Востока, пригласили А. И. Антонова и Ф. И. 
Шевченко. Последний был уже генерал-лейтенантом и занимал пост начальника штаба 
Дальневосточного фронта. Советское правительство подтвердило свое обязательство 
начать войну против Японии, уточнило, что это произойдет примерно через три 
месяца после капитуляции гитлеровской Германии. Такой срок являлся вполне 
реальным при условии помощи со стороны союзников в создании на Дальнем Востоке 
двух-, трехмесячных запасов горючего, продовольствия и транспортных средств. 
Даже частичная подача всего этого союзниками непосредственно в наши 
тихоокеанские порты значительно облегчила бы перегруппировки войск, сократила 
время и объем перевозок из центра страны. Союзники согласились с нашими 
доводами и взяли на себя часть поставок. 

Никаких особых мероприятий в отношении стратегического планирования операций 
против Японии сразу после октябрьских переговоров 1944 года, сколь мне помнится,
 не проводилось. Ведь тогда еще не было признаков близкого конца сопротивления 
немецко-фашистской армии, хотя она и несла тягчайшие поражения одно за другим. 

В феврале 1945 года собралась новая конференция руководителей трех союзных 
держав, на этот раз в Крыму. Наряду с другими важными вопросами на ней 
окончательно уточнили срок вступления СССР в войну с Японией: через два-три 
месяца после окончания войны в Европе. Советская делегация выдвинула при этом 
три условия: 

1. Сохранение существующего положения Монгольской Народной Республики. 

2. Восстановление принадлежавших России прав, нарушенных Японией в 1904 году: 
возвращение Южного Сахалина; интернационализация Дайрена и восстановление 
аренды на Порт-Артур в качестве военно-морской базы СССР; совместная с Китаем 
эксплуатация Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железных дорог. 

3. Передача СССР Курильских островов. 

Союзники наши условия приняли. 

5 апреля Советское правительство денонсировало свой договор с Японией о 
нейтралитете. Бессмысленно было считать себя связанными этим договором, в то 
время как японская сторона бесцеремонно нарушала его. Для всех было уже 
совершенно очевидно, что в течение ближайших 30- 40 дней война на западе 
завершится нашей полной победой. Не могло не видеть этого и японское 
правительство Судзуки. В интересах своей страны ему полезно было бы подумать о 
бесперспективности дальнейшего ведения войны на Тихом океане. Заявление СССР о 
денонсации договора являлось серьезным предупреждением. Однако оно не было 
принято во внимание. В Японии по-прежнему раздувалась военная истерия под 
лозунгом - победить во что бы то ни стало. Премьер-министр Судзуки от имени 
правительства заявил: "Мы будем неотступно продолжать движение вперед для 
успешного завершения войны". 

Для нас не оставалось ничего, кроме как активизировать подготовку к выполнению 
своих союзнических обязательств. Верховный Главнокомандующий приказал Генштабу 
усилить штабы и высший командный состав Забайкальского и Дальневосточного 
фронтов, а также Приморской группы, направить туда побольше людей, закаленных в 
войне против гитлеровской Германии, причем лучше таких, которые служили и на 
Дальнем Востоке. Одновременно Верховный распорядился планировать и перемещение 
войск с таким расчетом, чтобы на Дальний Восток в первую очередь следовали