источник непосредственной военной опасности для СССР. "Японская проблема" имела 
и другое значение: она прямо связывалась с задачей сокращения продолжительности 
второй мировой войны. Этого требовало истекавшее кровью человечество. Без 
разгрома империалистической Японии мир на земле был немыслим. Наконец, 
необходимо было помочь народам Азии, и в первую очередь Китая, сбросить ярмо 
иностранного ига. 

Уделяя главное внимание действующим фронтам, мы никогда не забывали про Дальний 
Восток. Скажу больше, в кризисные моменты борьбы с немецко-фашистскими 
захватчиками заботы о нем удваивались. 

Читатель уже знает, что в трудные дни 1942 года у нас была учреждена должность 
заместителя начальника Генштаба по Дальнему Востоку, а в Оперативном управлении 
существовало специальное Дальневосточное направление, возглавлявшееся опытным 
оператором генерал-майором Ф. И. Шевченко. 

В июне 1943 года в Оперативное управление был переведен заместитель начальника 
штаба Дальневосточного фронта генерал-майор Н. А. Ломов, а на его место от нас 
послали генерал-майора Ф. И. Шевченко. Таким образом, Дальний Восток заполучил 
генерала, знающего не только этот театр, а и взгляды Ставки, требования 
Генштаба в отношении Дальнего Востока. В то же время Генеральный штаб в лице Н. 
А. Ломова приобрел специалиста, изучившего до тонкостей всю специфику Дальнего 
Востока. 

Еще до начала войны, в 1938 году, Дальневосточный, а в 1941 году и 
Забайкальский военные округа были преобразованы во фронты того же названия{22}. 
Их руководящий командный состав, не имевший боевого опыта, в ходе войны 
постепенно заменялся генералами и офицерами, повоевавшими против гитлеровской 
Германии. Так, на пост командующего войсками Дальневосточного фронта был 
назначен генерал армии М. А. Пуркаев, возглавлявший до того Калининский фронт, 
а генерала армии И. Р. Апанасенко направили стажироваться на Воронежский фронт. 
Проходили боевую практику в действующей армии и другие 
командиры-дальневосточники. 

Со второй половины 1943 года, когда на советско-германском фронте завершился 
коренной перелом в нашу пользу, вся логика вещей вела к тому, что рано или 
поздно вслед за фашистской Германией должна пасть и Япония. Наши западные 
союзники стремились как можно скорее вовлечь нас в войну на Дальнем Востоке. Но 
лишь на Тегеранской конференции, где удалось наконец достигнуть конкретной 
договоренности об открытии второго фронта в Европе, советская делегация дала 
принципиальное согласие на вооруженное выступление СССР против 
империалистической Японии. Притом, однако, было обусловлено, что выступим мы 
только после поражения гитлеровской Германии. 

Не удовлетворившись этим, правящие круги Англии и США продолжали торопить 
Советское правительство. На первый взгляд могло показаться, что такая политика 
союзников имела благие цели - скорейшее достижение мира на Земле. В 
действительности же это дало бы совсем иные результаты. Советская страна 
распылила бы свои военные усилия, отвлекла войска с главного, германского 
фронта, где противник не был еще добит. А всякая затяжка борьбы против 
гитлеровской Германии отдаляла конечную победу и на деле означала увеличение 
продолжительности второй мировой войны. С точки зрения стратегии такой шаг 
являлся чрезвычайно нецелесообразным, и мы не сделали его. 

Летом 1944 года, когда второй фронт был все-таки открыт, союзники еще раз 
попытались повлиять на решение СССР по японскому вопросу. В конце июня глава 
американской военной миссии в Москве генерал-майор Д. Дин обратился от имени 
начальника штаба армии США к начальнику нашего Генерального штаба Маршалу 
Советского Союза А. М. Василевскому с настойчивой просьбой о всемерном 
ускорении вступления СССР в войну на Дальнем Востоке. Зная точку зрения 
Советского правительства, Александр Михайлович твердо заявил, что до 
окончательного разгрома фашистской Германии об этом не может быть и речи. На 
аналогичный запрос Черчилля И. В. Сталин тоже ответил, что позиция Советского 
правительства не изменилась. 

Только на исходе сентября 1944 года, после очередного доклада в Ставке, мы 
получили от Верховного задание подготовить расчеты по сосредоточению и 
обеспечению войск на Дальнем Востоке. 

- Скоро, видимо, потребуются,- заключил Сталин этот короткий и как бы 
мимолетный разговор. 

Такие расчеты в начале октября были сделаны, а в середине того же месяца Сталин 
впервые воспользовался ими при переговорах с Черчиллем и Иденом, прибывшими в 
Москву. 

Мне лично в тот раз довелось видеть премьер-министра Великобритании лишь 
однажды. Случилось это вечером, когда мы с генералом А. И. Антоновым явились на 
обычный доклад в Ставку. Еще в приемной нас предупредили, что у Сталина 
Черчилль и что Верховный распорядился, чтобы мы заходили, как только прибудем.