По немецким данным, на 1 февраля в 9-й армии имелось пять пехотных дивизий и 
одна танковая. 2-я армия включала в себя тринадцать пехотных дивизий и одну 
танковую. В резерв группы "Висла" прибывали две пехотные дивизии и одна бригада.
 К сожалению, в то время мы еще не располагали этими данными и наши выводы о 
противнике оказались не совсем правильными. По нашим тогдашним подсчетам, перед 
1-м Белорусским фронтом имелось всего одиннадцать дивизий и несколько отрядов. 

С приближением боевых действий к центру Германии у противника возрастали 
возможности маневра силами и средствами. Сеть железных дорог и отличных шоссе 
была здесь весьма плотной. К тому же враг все еще мог в какой-то мере 
использовать море для перебросок войск из Курляндии. Только в первую декаду 
февраля морем было доставлено в Померанию несколько соединений из курляндского 
загона. 

К 10 февраля немцы сформировали новую, 11-й армию, которая заняла полосу к 
западу от 2-й армии. С этого момента в группе "Висла" имелось уже 38 дивизий (в 
том числе 6 танковых) и 6 бригад. К ним следует прибавить еще войска, не 
входившие организационно в группу "Висла", но действовавшие в полосе 11-й и 2-й 
армий (в последующем на базе их были развернуты две дивизии-"Бервальде" и 
"Кезлин"). 

Возможности противника по наращиванию сил на важнейших стратегических 
направлениях, в том числе на берлинском, этим, однако, не исчерпывались. На 
Крымской конференции руководителей трех великих держав 4 февраля 1945 года 
генерал армии А. И. Антонов привел такие данные: 

"а) На нашем фронте уже появились: из центральных районов Германии - 9 дивизий, 
с западноевропейского фронта - 6 дивизий, из Италии - 1 дивизия. Всего - 16 
дивизий. 

б) Находятся в переброске: 4 танковые дивизии, 1 моторизованная дивизия. Всего 
- 5 дивизий. 

в) Вероятно, будут еще переброшены до 30-35 дивизий (за счет 
западноевропейского фронта, Норвегии, Италии и резервов, находящихся в 
Германии). 

Таким образом, на нашем фронте может дополнительно появиться 35-40 дивизий"{20}.
 

Если учесть, что многие из этих дивизий противник пополнил личным составом до 
нормы, а наши дивизии в среднем насчитывали тогда по 4000 человек, если учесть 
все те трудности, какие испытывали мы с подвозом боеприпасов, горючего и других 
материальных средств, а также временное господство в воздухе немецкой авиации, 
становится совершенно очевидным, почему для нас стало невозможным продолжение 
безостановочного наступления на Берлин. Это было бы преступлением, на которое, 
естественно, не могли пойти ни советское Верховное Главнокомандование, ни 
Генеральный штаб, ни командующие фронтами. 

Как подтвердили дальнейшие события, прогноз Генштаба в основе своей оказался 
правильным. В феврале 1945 года немецко-фашистское командование действительно 
располагало крупными силами для обороны Берлина и в случае необходимости могло 
еще увеличить их. Даже при последнем издыхании фашистский зверь оставался 
опасным зверем, способным унести в могилу сотни тысяч человеческих жизней. А 
помимо того, неудача под Берлином грозила обернуться и скверными политическими 
последствиями. 

Одновременно с данными о крупных перегруппировках неприятельских войск 
Генеральный штаб получил сведения о намерении немецко-фашистского командования 
воспользоваться невыгодным при обороне положением выдвинувшихся вперед армий 
1-го Белорусского фронта и отсечь их встречными ударами на юг - из района 
Арнсвальде в Померании и на север - с рубежа Глогау, Губен в Силезии. Теперь 
известно, что этот план отстаивался начальником генерального штаба сухопутных 
сил Германии Гудерианом и должен был проводиться с молниеносной быстротой, пока 
мы не подтянули сюда достаточно крупных сил. Уже в последних числах января 
противник вел практическую работу по согласованию действий войск, 
привлекавшихся для осуществления такого замысла. 

Размеры опасности, возникавшей на правом крыле 1-го Белорусского фронта, 
всесторонне взвешивались в Москве. На этот счет Верховный Главнокомандующий и 
Генеральный штаб постоянно вели переговоры с Г. К. Жуковым и его штабом, а 
также с командующими армиями непосредственно. Для проверки и уточнения данных о 
замыслах и силах противника на берлинском направлении и в Померании широко 
использовались и все другие источники информации. 

Несколько меньше беспокоила нас угроза со стороны Силезии на стыке 1-го 
Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Там противнику предстояло еще создать 
ударную группировку, а в момент контрудара он должен был форсировать Одер и 
совершить довольно рискованный фланговый маневр на север.